— Здравствуйте, Леон. Сколько у вас тут перемен!.. Брат дома?
Вместо ответа Леон с изумлением рассматривал это приведение. Наконец он промолвил, часто моргая глазами:
— Доктор? Нет… То есть да… Для господина Жака, конечно!.. Но он внизу, в приемной… Не потрудится ли господин Жак спуститься этажом ниже… Дверь открыта, можно войти.
На площадке второго этажа Жак прочел на медной дощечке: «Лаборатория А. Оскар-Тибо».
«Значит, весь дом?.. — подумал Жак. — И он присвоил себе даже имя — «Оскар»!»
Дверь открывалась снаружи при помощи никелированной рукоятки. Жак очутился в передней, куда выходили три одинаковых двери. За одной из них он услышал голоса. Неужели Антуан принимал больных в воскресный день? Озадаченный Жак сделал несколько шагов.
— …биометрические показания… анкеты в школах по округам…
Это говорил не Антуан. Но вслед за тем Жак узнал голос брата:
— Первый пункт: накоплять данные испытаний… классифицировать их… По истечении нескольких месяцев любой невропатолог, любой специалист по детской патологии, даже любой педагог должен иметь возможность найти здесь, у нас, в наших статистических данных…
Да, без сомнения, это говорил Антуан; это была его обычная манера выражаться: резко, безапелляционно, насмешливо растягивая концы фраз… «Со временем у него будет голос, точь-в-точь как у его отца», — подумал Жак.
С минуту он стоял неподвижно; не прислушиваясь к разговору, опустив глаза на новый линолеум, которым был покрыт пол. Он снова почувствовал желание незаметно уйти… Но Леон видел его… Впрочем, раз уж он зашел сюда… Он выпрямился и, как взрослый, готовый, не задумываясь, спугнуть играющих детей, подошел к двери и отрывисто постучал в нее.
Антуан, прерванный на полуслове, встал и с недовольным лицом приоткрыл дверь.
— В чем дело?.. Как! Это ты? — воскликнул он, сразу просияв.
Жак тоже улыбался, внезапно охваченный приливом братской любви, — как бывало всякий раз, когда он видел перед собой Антуана во плоти и крови, его энергичное лицо, квадратный лоб, характерный рот…
— Входи же! — сказал Антуан. Он не спускал глаз с брата. Это был Жак! Жак стоял здесь, перед ним, со своей темно-рыжей непослушной прядью на лбу, со своим живым взглядом, с полуулыбкой на губах, напоминающей его детскую рожицу…
Трое мужчин, в расстегнутых белых халатах, с разгоряченными лицами, без воротничков, сидели за большим столом, где стаканы, лимоны, ведерко со льдом прекрасно уживались с разложенными бумагами и графиками.
— Это мой брат, — объявил Антуан, сияя от радости. И, указывая Жаку на троих мужчин, поднявшихся с места, он представил: — Исаак Штудлер… Рене Жуслен… Манюэль Руа…