– Нет, не все, – вступил в беседу Фридрих. – Мавр, а как ты объяснишь слова «островковый костер», которые кричал Кэйси за минуту до смерти? Странные возгласы, даже для безумного.
– Брось ты, Фрицци. Это уже мелочи.
– Нет, Мавр, это не мелочи. Это тоже важно. И я к разгадке пришел с этой стороны. Карл, сколько раз я говорил, чтобы ты лучше выучил английский, лондонский диалект. Чтобы ты знал устойчивые выражения. Пока мы живем здесь, а это, боюсь, уже навсегда, часто наша безопасность и безопасность окружающих зависит от этого.
Маркс отмалчивался. Смотрел на бюст Зевса, будто это его не касается.
– Наш юный друг живет в Шотландии. Там речной островок, пойму называют holme. Поэтому Дейл и посчитал, что кричат «островковый костер». Но это не так, это не правильно. Мистер Кэйси, столько лет живущий на Темзе, употребил бы в таком случае другое слово – ait. Речные островки здесь называют только и именно так! Но что же кричал Патрик Шерлок Кэйси перед смертью? Он кричал: Holmes's Bonfire, а не Holme's bonfire. И это совсем другое дело. «Костер Холмса» – это устойчивое выражение. В тысяча шестьсот шестьдесят шестом году английский адмирал Роберт Холмс во время очередной англо-голландской войны сжег не только военные корабли противника, не только торговые, но и целый город Вест-Терсхеллинг. Между нами говоря, он не собирался этого делать. Но погода была сухая. Противопожарные меры – ни к черту. И все выгорело. Но поскольку потери у адмирала были минимальные, двенадцать человек, а у противника огромные, то эту историю в Англии поначалу принялись воспевать. Однако через две недели вспыхнул страшный пожар в Лондоне и тоже с большими жертвами. Тут уж голландцы воспряли, посчитав, что это божья кара. А англичане поутихли. Да и все поутихли, поскольку год стоял страшный для людей, отравленных религиозным опиумом – оканчивающийся на три шестерки. Вот теперь все становится ясно до конца. После убийства и пожара на Чизуик-Молл совесть Патрика была не чиста. И вот когда на его острове из топки одной из его прекрасных паровых машин вылетела искра, он, возможно, сам не стал ее тушить. Поскольку посчитал это возмездием, подобным тому, что свершилось два века назад. Если он мерил себя и окружающих с Шейлоком и Тибалом-Каином, то и месть «костра Холмса» должна была ему показаться нормальным воздаянием. Теперь, думаю, действительно все.
Опять повисла пауза.
Но Маркс не мог допустить, чтобы последнее слово осталось не за ним.
– Нет, мой милый Фри, еще не все. Возможно, у нашего молодого друга есть вопросы.