– Жарко, – сказал Конвей, когда корзина лифта поехала вверх. – На корабле было прохладнее.
– Земля нагревается от солнца, – ответил Егоров.
– Жарко, но озноб все равно по коже так и шныряет, – Конвей передернул плечами. – И ведь не то, чтобы я боялся… Под Гетисбергом я был в обслуге митральезы. Когда на тебя прет пехота, а у нашей «Матильды» вдруг заклинило замок – страшно было, но как-то не так. А тут… Вы себе хоть немного представляете, что здесь творится? В этом проклятом буше. Ну негры, ну собрали армию. Ну захватили несколько городов. И два года Империя ничего не делала, чтобы поставить зарвавшихся черномазых прийти в себя?
– Четыре проигранных сражения, – Егоров сорвал травинку под ногами, прикусил и сплюнул, ощутив резкую горечь. – Шесть с лишним тысяч погибших и пропавших без вести солдат и офицеров. Это только здесь и только британских. Повальное дезертирство вспомогательных туземных войск, здесь и по всей Африке. Похоже, что Империя ничего не делала?
– Значит, делала не так. Что значит – четыре проигранных сражения? Как это первоклассная армия проиграла толпе обезьян, вооруженных копьями и дубинами? – американец попытался свернуть себе сигарету, но отчего-то табак просыпался мимо бумаги.
Конвей ругнулся и отбросил листок. Белой бабочкой взлетел тот, повинуясь ветру, и исчез где-то вдалеке.
– Сколько народу было под Ледисмитом? Две тысячи одних только британских солдат, плюс еще столько же вспомогательных войск. Четыре орудия и шесть пулеметов Максима. И что? Сколько народу вернулось к побережью? Нисколько. И никто даже не знает, что там произошло. Проспали. А как иначе? Как иначе толпа негров могла прорваться сквозь пулеметный огонь. Шесть пулеметов, черт. Старик Хайрем, когда узнал об этом, говорят, чуть не сошел с ума. Шестьсот выстрелов в минуту производит этот дьявольский пулемет, мать его так. Шестьсот умножить на шесть… это получается… получается… – Конвей щелкнул пальцами, раздосадованный тем, что из-за злости не может произвести простое арифметическое действие.
– Три тысячи шестьсот, – подсказал Егоров.
– Да, три тысячи шестьсот. Да во всей этой проклятой Южной Африке не найдется столько негров, чтобы выстоять минут десять под огнем шести пулеметов Максима… Вы можете себе представить, как это возможно? Только проспали. Точно – проспали. Вот как ваши под Якутском, – внезапно сменил тему Конвей и посмотрел вдруг в глаза Егорова твердо и внимательно. – Ведь проспали? Скажи мне, русский? Проспали…
– Это американцы во Флориде в прошлом году проспали, – спокойно выдержал взгляд Конвея русский. – Сколько народу той ночью полегло? Четыреста человек? А сколько индейцев? Неизвестно? Тоже никто из ваших не вернулся, чтобы рассказать?.. А под нашим Якутском мы не проспали. Нас честно порвали в клочья. А у нас тоже были пулеметы. Мы…