— Ребята, — наконец с хрипом смог произнести он. Голос был не похож на собственный, — меня тут забыли. Ваш командир Дым меня знает…
Бойцы один за другим исчезали в подсвеченном изнутри проеме подземного бункера.
— Меня Дым знает, я к нему! — плечом вклиниваясь между двумя бойцами, психанул парень.
Чья-то тяжелая рука схватила его за шиворот и отодвинула назад, затем следующая, затем следующая. Каждый из бойцов большого отряда отодвигал его назад, проходя внутрь помещения.
— Да пустите, суки! — уже откровенно психовал парень, локтями прорываясь через бронированные спины бойцов. — Блин, народ!!!
Наконец последний из монолитовцев зашел в проем, вывернувшись ужом, турист боком пролез таки в сужающуюся щель. Дверь снова распахнулась, заходивший последним боец, развернулся и сверкнув штоками цилиндров экзоскелета схватив одной рукой за многострадальную камуфляжку, а другой за пояс трикошек, слегка качнув парня для разгона и корректировки направления, как щенка выбросил его наружу. Пролетев не менее четырех метров в длину и не менее двух в высоту турист с размаху грохнулся на жесткую поверхность, больно ударившись коленями и левым локтем.
— Казлы!!! — с очень большим чувством крикнул в уже закрытую дверь он, после чего навалил на них такое количество отглагольных прилагательных, нецензурно переженив друг с другом монолитовцев, их гауссы, их матерей, матерей их матерей со всем виденным сегодня в Зоне, что даже назойливо суетящиеся золотистые мошки на время погасли или просто решили не мешать.
Выпустив пар он успокоился. Ночь полностью вступила в свои права. Он тут нафиг никому не нужен, в конце концов, тот долбанный монолитовец ему сказал что он может оставаться тут сколько нужно, а про остальное разговоров не было. Тяжело вздохнув и мучаясь жаждой, парень вернулся к двери. Там было привычнее, он даже прикопал себе ослабевшими руками небольшое углубление для удобства. Отдышавшись и успокоившись, но все чаще мыслями обращаясь к мучавшей его жажде и потряхиваясь от наступающего холода он не менее красноречиво обругал себя, за то что вышел из автобуса без рюкзака. Прощупав себя по карманам, достал все что имелось. Красный дрянной складной нож китайского производства с обломанным уже кончиком основного лезвия, синюю одноразовую пластиковую зажигалку само собой китайского кооператива зажигалок со встроенным фонариком, отдельный фонарик работающий от двух пальчиковых батареек, опять же китайского кооператива хреновых фонариков, и колоду карт, «сделано в Санкт-Петербурге!», — почему то вспомнил он на досуге прочитанную надпись. Память сама цеплялась за что-то, что он знал и что мог использовать в этом мире. В его нынешнем состоянии он уже верил в свой утренний автобус чуть меньше чем в контроллера, сидевшего пару часов назад на скамейке. Кстати контроллер… В памяти всплыла картина фляжки, которую мутант оставил на скамейке. Чертыхнувшись и испытывая двоякое чувство парень зажег фонарик, высвечивая белые отметины от раскрошившегося бетона на железной поверхности бункера и его же обломки перед дверью.