— Ясно, — досадливо сказал Гунарстранна. — Но зачем сейчас-то это раскапывать?
— Зупака признали виновным в краже со взломом при отягчающих обстоятельствах и преднамеренном убийстве. И хотя он был не один, больше никому обвинений не предъявили. Зупак никого не выдал. Меня интересуют свидетели по тому делу и само следствие.
— Да почему?! — рявкнул Гунарстранна.
Фрёлик замялся.
Раздражение Гунарстранны росло — на лбу все заметнее проступала морщина.
— До того как Ильяза Зупака арестовали и осудили, он жил с Элизабет Фаремо, — быстро сказал Фрёлик.
Они в упор посмотрели друг на друга. Гунарстранна начал шарить по карманам, ища сигарету. Фрёлик ухмыльнулся.
— Разжег я твое любопытство! — бросил он.
— Я вот о чем все время думаю… Одна мысль уже давно не дает мне покоя, — медленно проговорил Гунарстранна.
— Какая мысль?
— Твоя связь с той девушкой была подставой.
Наступило молчание, которое нарушил Фрёлик:
— Даже если ты прав, не вижу логики.
— Даже не видя логики, ты все равно пытаешься разыскать Ильяза Зупака?
— Конечно.
— Зачем он тебе сдался?
— Я тоже все время думаю об убийстве охранника. По-моему, Зупак способен кое-что прояснить.
— Что именно?
— Тайну четвертого грабителя. Ильяз ведь не один вынес сейф из дома Нарвесена. Ильяз был любовником Элизабет, а она — сестра Юнни Фаремо. Готов поставить сто крон против одной, что в той краже, в доме Нарвесена, вместе с Зупаком участвовал и Юнни Фаремо. Если это так, значит, Фаремо работал не только с Балло и Ройнстадом — по крайней мере, однажды. Значит, они не всегда работают только втроем… В убийстве Хаги замешан и четвертый, только мы понятия не имеем кто.
— Если вернешься на работу, можешь вести дело, — задумчиво проговорил Гунарстранна.
— А я вот не уверен, что вернусь. Пока не выяснена роль Элизабет Фаремо в этом деле, меня еще могут дисквалифицировать.
— Тогда путайся у меня под ногами, пока ты в отпуске.
— С тех пор как меня отстранили, я только этим и занимаюсь.
Снова наступила тишина. Каждый прекрасно понимал, о чем думает другой, не стоило напрасно тратить слова — все и так было ясно. Франк Фрёлик нарушает все мыслимые инструкции и правила, но он будет продолжать копать и дальше, какие бы меры Гунарстранна ни предпринял, чтобы помешать ему.
— Нашлась машина, — сказал Гунарстранна.
— Какая машина?
— «Сааб» Юнни Фаремо. Именно его, как нам кажется, свидетель видел у Гломмы в тот день, когда Юнни прикончили.
— Ну и что?
— Машину бросили на пустынной просеке у Соллихёгде — в ста километрах от Ашима. Какому-то фермеру, который каждый день проезжал мимо на тракторе, наконец надоело, что она там стоит.