— Если собака поведет нас к Бау, Себастьяна придется взять с собой. Иначе она просто нас бросит. Ты разрешишь ему пойти?
— Думаю, у нас нет выбора. Разве не так? — Старик опустился на колени возле внука. Лицо Сезара по-прежнему было серьезным и спокойным. — Послушай меня, мой мальчик. Мы с твоей сестрой прошлым летом там уже были, так что она должна помнить дорогу. Когда вы пройдете через ущелье, ты увидишь камень, похожий на оленя. Это и есть граница. В тех краях говорят, что Большой Олень охраняет людей, которые чтут горы. Ты будешь осторожен, обещаешь?
К изумлению Целлеров, немец заговорил на правильном французском. Еще немного, и можно было поверить, будто происходящее ему не безразлично и он хочет помочь. Немец указал на вершину, возвышавшуюся над тенями и освещенную первыми лучами рассвета.
— В той стороне мои люди никогда не были. На Бау за вами никто не пойдет. Старик прав, Анжелина, это единственный возможный путь. И проблема не только в этих… в этих людях. Если вас арестуют, может произойти страшное. Это касается и детей тоже. Штурмбанфюрер Штрауб… он сторонник жестких методов.
Петер замолчал. Было видно, что силы покидают его. Сезар не стал скрывать свое беспокойство:
— У тебя нет сухой одежды, чтобы дать ему?
— У нас только самое необходимое. Тебе придется решать это самому. Можешь сходить в пещеру, там есть одеяла. Подожди… У меня осталось немного водки! Если бы твоя фляга была при тебе, ты бы ее уже вынул, я права?
Лина склонилась над Брауном, и снова при виде его бледности ей стало не по себе. Усилия, которые он прилагал, чтобы оставаться в сознании, совершенно вымотали немца.
— А вы?
— Я что-нибудь придумаю. Скажу, что хотел вас задержать и что пастух спас мне жизнь. Пока вы в безопасности, я могу врать. Но они не должны вас найти. Поторопитесь, Анжелина, умоляю!
Не отвечая, она достала флягу из кармана, однако Браун замотал головой, и в голосе его снова зазвучали металлические нотки, свойственные немецкой речи, которые так раздражали девушку. Раньше, но не сегодня.
— Я не хочу водки. Она вам пригодится. Идите!
Анжелину раздирали противоречивые чувства. На мгновение их взгляды встретились, и каждый прочел в глазах другого сожаления и желание. Что бы ни случилось в будущем, их пути расходились здесь и сейчас. Анжелине хотелось с ним попрощаться или хотя бы попросить прощения за былую грубость, но она сдержалась. Вокруг столько людей… Она просто взяла его за руку и тихонько ее пожала. Немец улыбнулся в ответ. Девушка встала.
— Отлично! Себастьян, пойдешь с собакой впереди. Луиза, Жюль, в путь!