Сознание того, что Гийом на ее стороне, помогло Анжелине взять себя в руки даже больше, чем его слова. Много месяцев она уговаривала Сезара поговорить с мальчиком, но все без толку. Старик замыкался в своем молчании, и, похоже, только этот проклятый перегоночный аппарат еще приносит ему хоть какую-то радость. И все равно он считался с мнением доктора Гийома. Несмотря на разницу в возрасте, Сезар уважал доктора за его профессионализм и храбрость. Пользуясь случаем, Анжелина попыталась отстоять свою точку зрения, но уже более мягко:
— Ты не думаешь, что он имеет право знать правду?
— Не в этом дело, — буркнул Сезар себе под нос, — не в Себастьяне!
— А в ком же?
— Я так не могу! Только не сейчас! Конечно, я ему расскажу. Просто жду подходящий момент.
— Подходящего момента он ждет! А пока рассказывает ему всякие глупости! Что там, за горами, — Америка! Тебе повезло, что мальчик еще не ходит в школу. Учитель быстро рассказал бы ему, где находится Америка, и все дети стали бы над ним смеяться, как над последним тупицей! Ты этого для него хочешь? Тебе не кажется, что ему и без того плохо, потому что другие дети, да и взрослые тоже, его сторонятся?
— Думаешь, мне легко на это смотреть? Ведь это моя вина, что все смотрят на него как на…
— Я не это имела в виду, — поспешно проговорила Анжелина, чтобы не дать Сезару произнести неприятное слово.
Под влиянием волнения старый пастух машинально нащупал бутылку с водкой, но девушка оказалась проворнее и успела схватить ее первой. Зная, что огорчила его еще больше обычного, Анжелина с улыбкой попросила:
— Пожалуйста, хватит! От нее тебе все равно не станет легче.
Старик не ответил, даже не взглянул на нее. Просто сидел и смотрел на огонь, давая этим понять, что разговор окончен. Гийом встал и надел пиджак. Анжелина вышла за ним следом, оставив Сезара в одиночестве перед очагом.
Ночь была тихой и свежей. Анжелина, поежившись, вдохнула полной грудью прохладный воздух, как если бы это могло помочь ей успокоиться. В бескрайнем, чернильно-черном небе сияла полная луна, освещая своим молочно-белым светом массивы гор, леса и старинный каменный крест на дороге, там, на въезде в Сен-Мартен. Анжелина удивилась, почувствовав, что напряжение спало, а от гнева и раздражения не осталось и следа. В сравнении с бескрайними просторами мира все заботы казались ничтожными и смехотворными. Она присмотрелась, горят ли огни в окнах ближайших домов, в пяти сотнях метров ниже по дороге, но увидела только темные силуэты жилищ. Деревня уже спала. Если подумать, то ничего плохого сегодня и не случилось… Она посмотрела на Гийома, вздохнула и спросила тоном, в котором угадывались и замешательство, и лукавство: