Чем выше мальчик поднимался в горы, тем сильнее становилось ощущение душевного подъема и радости, словно вот-вот взлетишь. У Себастьяна даже закружилась голова, так ему вдруг стало легко на душе. Вскоре солнечные лучи пролились на острые пики гор, окрасив их в яркие красные тона. Ветер, пролетая меж сосновых ветвей, доносил до мальчика знакомый шум реки и далекое эхо колокольчиков с пастбища. С приходом осени травы в горах стали пурпурно-золотыми и более мягкими, почти нежными, и только верхушки скал серели, ожидая, когда первый снегопад украсит их снежными шапками. Себастьян едва сдержался, чтобы не крикнуть от радости. Казалось, все живое вокруг мальчика старалось его порадовать и приободрить, даря ему то, чего он все никак не мог дождаться от своих сверстников из Сен-Мартена. В голове мальчика теснились сотни противоречивых мыслей, и ему хотелось верить: земля любит его и придет день, когда они с мамой снова встретятся.
Он не слишком спешил к реке, останавливаясь возле каждого облепихового куста, чтобы сорвать несколько ярких и блестящих, словно восковых, ягод. Анжелина попросила его собрать столько облепихи, сколько он сможет, потому что вблизи деревни все кусты уже давно обобрали. Во времена нехватки продовольствия самый скромный урожай приобретал особенную ценность, и все в деревне, даже одинокие, активно взялись консервировать. Варенье, правда, получалось кисловатое из-за недостатка сахара, но находчивые хозяйки вспомнили про сахарин и яблоки, а чтобы консистенция получалась поплотнее, в варенье добавляли смородину и ядрышки из косточек абрикосов, персиков и слив.
Вскоре рюкзак Себастьяна наполнился ягодами — Лина будет довольна. Небольшую часть приготовленного варенья она оставляла дома, а остальное отправлялось в булочную. По мере того как ужесточался военный режим, все больше приезжих наведывалось на окрестные фермы за сырами и мясом. Люди даже стали поговаривать, что на равнинах и в больших городах положение еще более бедственное, чем в горных регионах. Баночки и горшочки с полужидким вареньем распродавались очень быстро, за несколько дней.
Пока мальчик добежал до своего камня, он даже успел согреться и вспотеть, хотя на улице было по-настоящему холодно. Себастьян остановился на том самом месте, где стояла собака, когда он видел ее в последний раз, и принялся искать следы. Ни единого… Мальчик вздохнул от огорчения. Он искал здесь следы каждый раз, хотя и знал, что вряд ли что-нибудь отыщется. Просто это был способ хоть немного отдалить момент, когда он спустится на маленький пляж, туда, где накануне оставил съедобный подарок. Каждый день он оставлял здесь что-нибудь: кусочек булки, которую давала ему с собой Лина, чтобы он днем мог перекусить, речной голыш, носовой платок, гладкую палочку, из тех, с которыми собаки так любят играть в «аппорт». Иногда он находил свои вещи нетронутыми, порой они исчезали. Единственное, что всегда пропадало, — это пища. Бывало, там оставались и следы, но только не Зверюгины, их он уже умел различать. Ее следы он в последний раз видел месяц назад. Себастьян просидел на пляжике долго, пока у него не защемило в груди. Что, если собака погибла или ушла на другой край света? Тогда любой его поступок будет напрасным, а его подарки просто смешными и по-детски наивными!