— Спенс, ты жив! Это хорошо! — выдохнул Генри.
— Что там с остальными, не в курсе?
— Моя жена и все дети погибли, — он беспомощно опустил голову.
— Прости.
— А у тебя как? Ты был у себя?
— Да. Четверо детей.
— Соболезную, Спенс, — сглотнул инженер.
— Да тут, похоже, всем уже пора соболезновать.
— Сначала надо запустить реактор. Иначе мы можем так и остаться в темноте.
— Да. Идём.
Уже слишком громкий гул мощных систем охлаждения говорил о том, что реактор был отключен. Они услышали его ещё до того, как открыли двери. Сама же консоль управления пульсировала яркими огнями. Генри спешно снова запустил его, и включившийся свет стал первым признаком того, что «Фарадей-14» ожил.
— Всё в порядке? — спросил Спенсер.
— Сейчас только изменю протокол питания с аварийного на штатный.
— Хорошо. Хорошо, — кивал Спенсер, закрыв глаза.
— Ты видел там что-то ещё? — спросил Генри после того, как звуковой сигнал известил об успешной смене протокола питания.
— Немного, — устало сказал Спенсер, — но об этом потом. Ты можешь сказать, почему он отключился. Сам по себе?
— Вряд ли.
— Тогда нужно знать, кто или что это сделало?
— Я потом просмотрю данные. Сейчас у нас другие заботы.
— Да.
— Как они нас так обошли, а?
— Я не знаю. Не знаю, — беспомощно качал головой спенсер.
— Великий Создатель…
— Ладно. Иди домой. Скоро общее собрание всего экипажа. Мы слишком долго ничего не говорили нашим людям…
Джулия тихо сидела на кухне и плакала. Она прижимала к себе Томми. Все остальные дети сидели рядом с ней, и у всех лицо было мокрым от слёз. Один Михаил с автоматом наперевес дежурил около двери.
— Ну что там, Пап?
— Никого нет. Реактор заработал. Точно никто не видел, кто это был?
— Нет.
— Где они? — тяжело выдохнул Спенсер, и Михаил понял, о ком он говорит.
— В своих спальнях.
— Ведь был же день. Что они там делали?
— Мы все были в школе. Как они там оказались, я не знаю.
— Понятно. Ладно, я пойду посмотрю. Оставайся здесь.
Михаил держался молодцом. Спенсер понимал, чего ему стоит такая выдержка и был горд за старшего сына. Первой по коридору была спальня Мэлвина. Ребёнок прямо в школьной форме лежал в кровати под одеялом. Через белое полотно с небольшим рисунком проступала кровь. Она же была и на подушке около рта мальчика. Алекс приподнял одеяло. Мэлвин был весь изрезан, как будто бы ножом. Один большой порез начинался в районе горла и уходил вниз. На его теле было видно и множество других ран. Форма была пропитана кровью насквозь, и сказать точно, что это за раны, было нельзя. Спенсер беспомощно закрыл глаза и сел на пол рядом с кроватью. Его начинало трясти. Он беспомощно закрывал глаза, а ведь предстояло зайти в ещё три спальни.