— Да, видел…
— Ну и как вам?
— Я не силен в искусстве, конечно, я все-таки школу милиции оканчивал…
— И все же?
— У меня лично создалось ощущение, что его картины ничем не отличаются от действительности, живые какие-то…
— Вот то-то и оно! — радостно подхватила Светлана, осторожно перекладывая заснувшего ребенка на кровать, а потом стала разливать уже заварившийся чай. — У Леши удивительный талант, его картины — почти как живые! Если он рисует снегирей в лесу, то, когда смотришь на картину, кажется, что они вот-вот взлетят; если рисует мальчишек в школьном дворе — услышишь их детский радостный визг. А иногда, когда на его картины смотришь немножко подольше — а я, поверьте, смотрела на них очень долго, — создается впечатление, что стоит только сделать шаг, и ты окажешься в том мире, по ту сторону рамы! Знаете, как в книжке Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье»? — Светлана, совсем забыв про чай, поставила свои пухлые локти на белую скатерть на круглом столе, оперлась обеими ручками о румяные щечки и мечтательно закрыла глаза, словно вспоминая о чем-то приятном…
— И все же, Светлана Ивановна, так почему же вы расстались?
Светлана, с трудом оторвавшись от своих грез, удивленно посмотрела на Перепелицу с таким выражением лица, как будто говоря: «ну это же и так очевидно!»
— Понимаете, сначала мне это нравилось. Я думала, человек талантливый, целеустремленный, напористый… Сами понимаете, это женщинам нравится… Ну, такие качества в мужчинах. А потом… Потом меня это стало раздражать. Знаете, когда человек неделями не вылезает из мастерской (вместо того, чтобы позаботиться хоть что-то продать, организовать выставку!), когда он говорит только об одних картинах… И ни тебе ласкового слова, ни комплимента! А уж когда он забыл про мой день рождения… Ну, в общем, я отправила его на все четыре стороны и съехала из нашей квартиры к родственникам. И, если честно, ничуть об этом не жалею!
Воцарилась тишина. Тихо тикали часы. Солнце уже перевалило на западную сторону небосвода и теперь неприятно слепило глаза. Перепелица задумчиво позвякивал чайной ложкой в чашке.
— Странно… А почему на тот же вопрос другие две институтские подруги Алексея ничего не ответили?
Светлана усмехнулась.
— Просто раньше эти черты не были у него особенно выражены, да и общались они с ним не так плотно, как я. Я-то с ним почти год прожила в одной квартире, а они — пару месяцев повстречались, да и все…
— Значит, Алексей раньше не был замкнутым, а стал таким позднее?
— Ну, конечно, все мы меняемся… Одно дело, вчерашние школьники, а другое — к концу института, почти взрослые люди… Ой, а что с ним произошло, товарищ майор, что-то плохое, да?..