– Трош! – Столько ликующего счастья она никогда раньше не выплёскивала на мужа при встрече, и Трофимус приостановился было, борясь с последними сомнениями, но Анфея уже налетела на него, обхватила руками, прижалась тесно, целуя подбородок, шею… везде, где дотянулась, захлёбываясь слезами и словами. – Ты жив… какое счастье… они сказали, шаман вылез…. нужно посидеть тут несколько дней… вы его уже победили, Трош? Мы можем идти домой?
«Негодяи… лицемеры… змеи лукавые», – жадно целуя заплаканное и побледневшее, но так горячо любимое лицо, ругался про себя маг на Феодориса с Саргом, точно зная: кроме них, никто из магистров никогда бы не решился на такой фокус. Вложить Анфее такую память, какая даст ему возможность оправдаться перед любимой за эти несколько дней разлуки.
– Победили, теперь у нас всё по-новому, – бормотал Трофимус, позволяя ей вести себя к дивану и истово радуясь, что в Южине комнаты для провинившихся никогда и близко не напоминали отвратительно маленькие и нищие тюремные камеры князей, – ты сама всё увидишь. А я раньше прийти за тобой не мог, болел…
Он снова прильнул к её губам, заранее прощая себе эту ложь. В конце концов, в ней есть и доля истины, он и в самом деле был болен… и она тоже. А теперь они оба выздоровели, и всё самое страшное у них уже позади.
Влана нашлась в паре десятков шагов от крыльца. Стояла недалеко от кустов неколючего крыжовника, сверху донизу унизанного малахитовыми бусинками наливающихся ягод, зажатая с двух сторон огромными зверями, и снова стойко молчала.
– Ныр, Чарыш! – немедленно прикрикнула Веся, и они наперегонки помчались к ней, но, остановленные жестом, послушно застыли, не добежав всего одного шага. – Это своя. Идите, гуляйте, вечером пойдём на охоту.
Звери дружно замотали хвостами, охоту они обожали, но гулять не пошли, шлёпнулись на траву там, где стояли.
– Идём, – позвала Веся одарённую и направилась к своему дому, с удовольствием вдыхая напоенный почти летними ароматами воздух.
Девчонка присоединилась только через минуту, догнала неторопливо шагавшую княгиню, пошла сзади, изображая ведомого на верёвочке барашка. Останавливалась и ждала, когда Веся, не утерпев, сворачивала к цветущему кусту, окунуть лицо в пену душистых лепестков, держалась чуть поодаль, когда им навстречу попался куда-то спешивший Лирсет. А тот, едва завидев, что Веся не одна, тотчас забыл про свои дела и заступил дорогу княгине, срочно найдя к ней неотложный вопрос:
– Ве… э… Эвеста, а ты не знаешь, где Ольсен?
– Сидел с Антиком, – кротко ответила Веся, не останавливаясь, но княжич, резко развернувшись, пошёл рядом, искоса поглядывая на шедшую следом гостью.