Похъянен издал хриплый смешок.
– Наслышан, наслышан, – усмехнулся он. – Вокруг тебя, Мартинссон, всегда какой-нибудь скандал. Нет, ничего не выйдет. Если его нашли два месяца назад, значит, давно уже закопали или сожгли.
– Но ты ведь можешь позвонить коллеге в Умео, который проводил вскрытие.
Ребекка вытащила свой телефон и протянула ему. Похъянен уставился на ее мобильник.
– Ага, вот так вот. Само собой, позвонить не отходя от кассы. Вы, девочки из Кируны, не самого терпеливого десятка, верно? Даже удивительно, что Мелла еще не ввалилась сюда и не вырвала у меня из рук протокол вскрытия Суль-Бритт Ууситало.
– Они нашли парня, с которым она встречалась, и едут в Курраваару, чтобы забрать его на допрос.
– Ах, вот оно что! Ну ладно, так и быть. Хотя молодые коллеги не приходят в восторг, когда им звонит старая селедка вроде меня и начинает расспрашивать об их работе. Они начинают нервничать. Но – само собой. Я сделаю это для тебя. Однако услуга за услугу.
– А именно?
– С тебя обед.
– Само собой. Где ты хотел бы пообедать?
– У тебя дома, где же еще. В кафешках я обедаю каждый день. Хочется домашнего. А у тебя ведь нет никаких других занятий, так? Так что ты вполне можешь накормить обедом старого осквернителя могил.
Взяв из рук Ребекки телефон, Ларс повертел его в руках.
– Это такой новомодный, с сенсорным экраном? Тогда тебе придется самой набрать номер.
– Когда тебе нужно вернуться? – спросила Ребекка.
Коллеге в Умео дозвониться не удалось, но Похъянен оставил номер телефона Ребекки, и его заверили, что коллега перезвонит, как только освободится. Теперь они ехали в Курраваару.
– Ха! Завтра.
– Тогда понятно, – откликнулась Ребекка.
Они припарковали машину перед домом из серого этернита.
Выбравшись из машины, Похъянен прислонился к ней и закурил сигарету.
– Хорошо тут у тебя, – проговорил он, взглянув на реку, которая в лучах осеннего солнца казалась голубой, как драгоценный камень.
Ребекка вернулась от дома, неся в руках удочку и старый деревянный стул.
– Хватит курить, пошли, – сказала она. – Порыбачим.
Когда они спустились к реке, она сбросила пальто в замерзшую траву и забросила удочку.
– Если ничего не поймаем, у меня в морозилке есть кусок оленины.
– Будь я помоложе, немедленно предложил бы тебе руку и сердце, – усмехнулся Похъянен.
Рухнув на деревянный стул, он закурил новую сигарету и зажмурился, повернув лицо к низкому солнцу, бросавшему розовый отсвет на реку, деревья и дома на другом берегу.
Ребекка накрыла ему колени одеялом. Щен пришел и с глубоким вздохом улегся у его ног.