– Я поговорила с его матерью, – произнесла Мартинссон.
– И что?
Ветер залетел на крыльцо, тронул ее волосы. Глаза у нее были того же цвета, что и серое небо, что и сухая осенняя трава. Кристер затаил дыхание. Сердце забилось быстрее.
«Спокойно, – сказал он сам себе. – Стоять совсем рядом и смотреть на нее. Кажется, мы становимся друзьями. Я должен довольствоваться этим».
Ребекка шумно выдохнула через рот. Явный знак того, что разговор оказался нелегким.
– Что тебе сказать? Конечно же, она пришла в ужас от того, что произошло, но объяснила, что Маркусу никак нельзя переехать к ней. Понимаешь? Она сказала, что у нее и ее мужа не все гладко, что он ее бросит, если ей придется забрать сына. Что ее мужик своих собственных детей едва выносит. Что он эгоист и сволочь. Что у него проблемы на работе. Что его, собственно, можно понять. Что я должна понять. Что она вовсе не думает о себе, что дело не в этом. И так далее и тому подобное.
Лицо Мартинссон напряглось, губы сжались. Сощурив глаза, Ребекка смотрела в сторону.
– С тобой все в порядке? – спросил Кристер.
– Тут не обо мне речь, – ответила она.
«Сейчас или никогда», – подумал он, протянул руку и погладил ее. Сперва по щеке и уху, потом по волосам.
Ребекка не отстранилась. Вид у нее был такой, словно она вот-вот расплачется. Затем она откашлялась и взяла себя в руки.
– Анна-Мария еще там?
Он кивнул. Ему так хотелось заключить ее в свои объятия. Прижаться губами к ее щеке, уткнуться носом в ее волосы. Словно электрический разряд пробежал между ним и ею. Неужели она не чувствует этого?
– Вам удалось что-нибудь узнать?
Он отрицательно покачал головой. С некоторым усилием заговорил своим обычным голосом:
– Я заберу его к себе домой. Я не знал, когда ты вернешься, так что я взял и Веру со Щеном. Мальчику нравится Вера. С ней он чувствует себя уверенно. Я не собираюсь отдавать его чужим теткам из социалки. Анна-Мария привезет сюда профессионала, который поговорит с ним. А пока он побудет со мной и собаками.
– Очень хорошо, – улыбнулась Ребекка. – Очень хорошо.
Анна-Мария Мелла с удовольствием согласилась поесть каши с черникой и выпить кофе у Ребекки.
– У меня вся морозилка забита ягодами, – сказала Ребекка. – Я буду рада, что они пошли в дело.
Она с улыбкой наблюдала за Анной-Марией, которая ела как настоящая многодетная мать – энергично убирала с тарелки кашу и пила кофе большими глотками, словно это был сок. Ребекка рассказала о своем разговоре с матерью Маркуса, а Анна-Мария – о своей попытке допросить его.
– Казалось, он совершенно равнодушен к происходящему, – проговорила Мелла, уминая бутерброд. – И совершенно не врубается, что его бабушка умерла. Короче, ничего не вышло. Можешь потом посмотреть запись. Но что-то он наверняка видел и слышал. Ведь это очевидно, не правда ли? Иначе с какой стати он выпрыгнул в окно комнаты и убежал в домик? Он чего-то испугался.