Он о ней и вспомнил-то лишь к утру, когда придворный алхимик, с трудом выходивший корчившуюся в жутких муках рыженькую дочку одного из министров герцога Рингольда дэй Бентрея, севшим от усталости голосом посвятил господина в тонкости странного отравления.
-Зря на досматривающих не грешите, ваша милость, не могли они этого яда найти. Она его еще дома проглотила... мелкую такую пилюлю. Очень подлый яд, колдуны и ведьмы готовят, и три или четыре заклятья сверху накручивают. Первое пилюлю в желудке накрепко приклеивает, можно годы с нею ходить. Второе в загодя заложенный срок оболочку убирает, а последнее снимает боль, пока яд по телу не разойдётся. Теперь нужно остальных проверять... сейчас амулет и зелья возьму и пойду, - заявил Бринлос, - хотя противоядием я их всех на всякий случай напоил.
-Демонская сила... - прорычал герцог, только теперь сообразивший, почему рухнуло в глубокий обморок сразу пятеро невест, когда их подругу внезапно начала корёжить жестокая боль.
При одном взгляде на бедняжку сводило уксусом скулы даже у бывалых воинов, а все остальные девицы либо тряслись от страха, либо отчаянно рыдали. Хатгерну поневоле пришлось объявить собравшимся в тронном зале друзьям и родичам женихов, что девушки слишком вымотаны дорогой и им нужно отдохнуть. Лишь самым проверенным и не болтливым он решился шепнуть правду и с той минуты они добровольно помогали сбивавшимся с ног слугам и помощникам Бринлоса.
-Сначала идём к той, которую выбрал я, - резко отодвинув столик, поднялся с места герцог, - надеюсь, ей ты тоже давал противоядие?!
-Ккакой ттой? - побледнев, начал заикаться алхимик, - ммне нничего нне сссказали!
-Демон... - ринулся Хатгерн к двери с такой прытью, какой еще пять минут назад и не подозревал в своём измученном бессонной ночью теле.
Внимательно рассматривать покои, куда привела её экономка, Таэль не собиралась. Во всяком случае сейчас. Ну не волновало ее ни количество комнат, ни мебель, ни ковры. Хотя всё это тут было, и даже в избытке, как и во всем дворце. Герцог, не стесняясь, украшал свое жилище ценными вещами, отобранными у врагов или полученными в залог мира.
И ничего ни странного, ни тем более предосудительного графиня в этом не видела, все на его месте поступили бы точно так же. И даже больше, вздумай Хатгерн проявить щепетильность или бессмысленное милосердие, большинство его друзей и недругов тотчас назвало бы герцога по меньшей мере слабохарактерной тряпкой, а он таким отнюдь не был.
-Раздевайтесь, - предложила экономка гораздо более вежливым тоном, чем пять минут назад, и Таэль предпочла этого не заметить.