- Ты когда-нибудь прежде держал шпагу?
- Нет, маэстро.
- В таком случае запомни эту минуту, сохрани ее, потому что в жизни таких будет мало. Как когда ты впервые посылаешь лошадь в галоп или погружаешь свой член в женское лоно.
Пальцы Санчо сомкнулись на обхватывающей рукоять коже. Взмахнув клинком, он почувствовал, как по телу разлилась странная сила, словно между ним и остальным миром возникла стена. Когда он поднял шпагу и выставил ее перед лицом, то поразился, как мало она весит.
- Какая она легкая!
- Это тебе сейчас так кажется, ученик. Вот увидишь, что будет после того, как полдня помашешь оружием. Подними ее. Согни колени. Голова прямая, не наклонена ни вперед, ни в стороны, шея и спина в одну линию, чтобы придать силу плечам. Вот так.
- А сейчас?
- А сейчас останешься в таком положении, чтобы шпага не казалась тебе легкой.
Санчо подчинился, стоя с выставленной вперед шпагой. Однажды он уже проходил через похожее испытание, в вонючем трюме галеры, где ему дали в руки груз. Он знал, как тяжело долго оставаться неподвижным в одной позе. Он слегка раздул ноздри и мысленно приготовился к боли.
- Думаешь, что упражнения, которыми ты занимался эти две недели, были трудными, ученик? Сейчас ты узнаешь, что такое страдания.
День, когда Дрейер ударил Санчо, был странным с самого начала. Он слишком много раз колотил молотком по железу, словно решив, что оно уже никуда не годится. Лучшие заготовки, из закаленной и прочной стали, превращались в шпаги низкого качества, если ковать их слишком долго.
В этом парнишке - Дрейеру с трудом удавалось не считать его ребенком - было что-то особенное.
Первое указание, подтвердившее Дрейеру то, о чем он и так уже догадывался, он получил в тот день, когда Санчо начал испытание на полу. Нарисованные на брусчатке сложные геометрические формы предназначались для обозначение движений фехтовальщиков. Самая большая трудность для них заключалась в том, что делать с ногами.
- Схватки выигрывают ноги, ученик. Один шаг вперед, носок развернуть в обратную сторону. Снова назад!
Санчо проворно двигался по гипсовой сетке, занимая только свободное пространство и не наступая ни на одну линию. Он запомнил сложные рисунки почти сразу же, и Дрейер видел, как он повторял эти мелкие схемы на песке перед домом. Если юноша замечал кузнеца, то быстро стирал все следы, словно боялся, что Дрейер рассердится на него за то, что вынес эти тайные знания из зала для тренировок. Кузнец мысленно улыбался и притворялся, что ничего не заметил.
Он начал с тупой шпаги, чье острие заканчивалось бляшкой, управляясь с ней твердо, совершенно без той зажатости и неуверенности, с которой сталкивались все новички, не привыкшие к какому-либо элементу.