- Он кладет везде слишком много лука. Вкус жаркого почти не ощущается. Но есть можно.
Однажды зимой кузнец без церемоний пригласил обоих присоединиться к нему на скамейке у кухонного стола. Неловкость первых дней испарилась. С приближением весны ужины в доме кузнеца стали олицетворением духа товарищества. Дрейер напевал военные марши своей родной Фландрии, те песни, в которых говорилось о поражении испанцев и обретении гордости за родину. Санчо и Хосуэ слушали, не понимая слов, тронутые глубиной и тоской по родине, слышавшимися в голосе кузнеца. Однако Дрейер никогда не рассказывал о себе, как бы им ни хотелось узнать причины, которые привели бывшего учителя фехтования в изгнание, так далеко от родной земли. Не более того, что Санчо смог выяснить в тот день, когда началось его обучение.
Санчо всегда выскальзывал из-за стола раньше всех под каким-нибудь предлогом и выходил наружу. Иногда кузнец следовал за ним на расстоянии. Юноша всегда направлялся в кузницу, где садился на каменное возвышение, выходящее в долину. В том самом месте, где кузнец впервые его увидел, Санчо внимательно вглядывался в темноту. В ясные ночи, когда луна придавала крышам Севильи синеватый оттенок, он проводил там по несколько часов. Дрейер задавался вопросом, какие мысли бродили в голове парнишки в это время.
Однажды летним утром кузнец подозвал юношу к горну и приказал поставить ногу на наковальню. Через несколько минут он освободил его от остатков оков, кольцо упало на пол с гулким металлическим звоном. Санчо провел кончиками пальцев по коже, где только что было кольцо, она выделялась белым и была слегка влажной. Больше на этом месте у него никогда уже не росли волосы.
- А с твоего друга я сниму кольцо чуть позже. Лучше, чтобы никто не видел на ваших ногах эти отметины, Санчо, будет не слишком сложно сложить два и два.
Юноша удивленно поднял взгляд на Дрейера. Впервые кузнец назвал его по имени. А потом он понял.
- Год прошел.
- И ты больше не ученик.
- Ведь таков был наш уговор, - сказал Санчо с легкой дрожью в голосе.
- Но я хочу, чтобы ты остался. Вернее, хочу, чтобы остались вы оба: и ты, и этот неверный.
- Мне бы и самому этого хотелось, - ответил Санчо.
- Тебе еще многому нужно научиться. Я лишь показал тебе самые основы владения одним видом оружия, но если ты встретишься с пистолетом, это приведет к катастрофе.
Санчо смущенно кивнул. Действительно, он так погрузился в фехтование, что совсем не занимался другим оружием. В отличие от шпаги, огнестрельное оружие казалось грубым, медленным и неточным инструментом. Санчо не любил его, а оно отвечало взаимностью.