Он подумал о создании, которое шевелилось в животе женщины. Когда этот ребенок начнет бриться, Закариас давно уже протянет ноги. Он не надеялся прожить еще много лет, ему и так уже перевалило за шестьдесят. Он хотел лишь немного спокойствия, миску еды и чистую постель. Но ничему из этого, похоже, не суждено было случиться, по крайней мере, пока Мониподио будет на него злиться.
Играя пальцами с медальоном, слепой снова вернулся мыслями к беспокойной матери, которая его подарила. Он спрашивал себя, как она будет обращаться с ребенком. Наверняка у ребенка будет лучшая жизнь, чем у него, с горечью подумал Закариас.
Он не родился слепым, как любил говорить. История о том, что Господь наградил его даром пророчества вместо зрения, завораживала легковерных жителей Севильи и снижала подозрения инквизиции. Истинные причины слепоты лежали лишь в бедности и эгоизме. Когда Закариусу исполнилось три года, его отец понял, что кормить его нечем, как и двух старших сыновей. Он был канатчиком, чьи руки прошлой зимой начали непроизвольно дрожать, и он больше не мог работать. В отчаянии он придумал единственное решение - попрошайничать, но для здоровых и взрослых людей это было совершенно непозволительно. Однако слепые дети могли просить на улицах милостыню и получали достаточно благодаря жалости, вызванной их состоянием.
Канатчик вызвал старую повитуху, которая заверила, что дети не будут страдать. Он оставил мальчиков с ней наедине, как следует связав малышей, а она проткнула им глаза раскаленной иглой. Отец отправился в отдаленную таверну, чтобы не слышать криков детей.
Двое мальчиков не пережили боли и увечий. Их раны воспалились, и через месяц они умерли. Закариас выжил, и ему пришлось попрошайничать на улицах с трехлетнего возраста, чтобы содержать и себя, и отца. Это была долгая и тяжелая жизнь, пока он не повстречал на своем пути бандита по имени Мониподио.
"Хоть бы эта крыса никогда не выходила из живота матери".
Узор брусчатки под посохом Закариаса немного изменился, и тот свернул за угол на улицу Оружия. На мгновение он остановился, поскольку ему послышались шаги за спиной, когда он менял направление. Это были осторожные шаги, человек шел спокойно, но старался не слишком шуметь, в отличие от большинства жителей города.
Он снова остановился, но шаги за спиной пропали. Уже увереннее он опять сменил направление в сторону улицы Крестов. Пощупал стену слева, чтобы убедиться в правильности пути, но больше по привычке. Он ходил этой дорогой сотню раз, она запечатлелась в его феноменальной памяти. Слепой едва помнил свет или форму предметов. Капли дождя на карнизах домов, апельсиновые деревья в цвету или прекрасный изгиб женской груди - этих образов не осталось в его памяти. Вместо этого он развил способность запоминать и считать, чем и накликал беду.