Мальчишка уже поднялся, вцепился в корзину обеими руками и пытался отнять ее у Санчо, отчаянно стиснув губы. Его костлявые руки дрожали от напряжения. Для носильщика нет греха хуже, чем вернуться без корзины. Брат Лоренс устроил бы Санчо за это серьезный нагоняй, а менее понимающий работодатель мог бы спустить с неосторожного шкуру. Тельце в синяках и наполовину разорванное ухо мальца указывали, что хозяин его корзины не был слишком терпелив.
- Отдай! Она моя, козёл! - крикнул он, почти плача.
"У него даже нет сил, чтобы отобрать у меня корзину. Он всего лишь вшивый и голодный сирота с разодранными коленками и покрасневшими от холода руками. Как и я".
- Возьми, и не отпускай ее больше так запросто, - сказал Санчо, разжимая пальцы. - Иди на площадь герцога де Аркоса. По средам там ярмарка канатных мастеров, и свертки будут не слишком тяжелыми. Самое то для мальчонки вроде тебя.
Мальчик, чуть не свалившийся на задницу, когда Санчо разжал пальцы, ударил его ногой в голень и убежал.
- Я всё равно сильнее тебя, придурок!
Потирая ноющую ногу, Санчо улыбнулся. Мальчик убежал в направлении, которое он ему указал. Может быть, для этого смельчака все-таки еще оставалась надежда.
Когда солнце поднялось над крепостными стенами, юноша решил, что для него наступила пора перебраться через них и исчезнуть из Севильи на несколько часов. Он боялся, что Кастро заявит на него альгвасилам за разгром погреба. Вероятность того, что стражи порядка будут усердно его искать или смогут узнать, была просто смехотворной, но Санчо казалось, что преступление буквально написано на его лице, вдобавок к окрашенной красным вином одежде.
Санчо выбрался из города через Зубчатые ворота. Недалеко от стен Бетис образовывала несколько тихих заводей, где он мог постирать свои лохмотья, не боясь, что его заметят. Раздетый, окоченевший от холода и голодный, он прятался в камышах, пока рубашка и штаны сохли на ветвях. Он попытался поймать одну из плававших близко к берегу рыбешек, но без сети и удочки они лишь проскальзывали у него между пальцев. В конце концов он одним махом выхватил из воды одну, размером меньше большого пальца. Рыбешка упала, прыгая по камням, и Санчо накинулся на нее. Он проглотил ее в два укуса, ощутив косточки и вкус ила. От убогого обеда живот свело.
Ему было нечем больше заняться, кроме как думать, а единственную компанию ему составляли квакающие лягушки, поэтому в голове теснились мысли о недавних происшествиях. Считанные недели отделяли безопасный сон в приюте и ежедневный заработанный хлеб от бесконечных побоев и, наконец, побега без какого-либо будущего, при первых осенних холодах, принесенных ветром с гор.