В дверях появился Савицкий:
— К вам, товарищ комиссар, двое из университета, а секретарь райсовета — к начальнику.
В кабинет вошли мужчина и женщина. Отрекомендовались: секретарь парткома университета Леуский и секретарь комитета комсомола Храпунова, студентка пятого курса истфака. Они обещали сегодня перенести из общежитий сто кроватей.
— Для переноски выделено пятьдесят студентов…
Вошел секретарь исполкома Василеостровского райсовета Кривитский. Он сообщил, что райсовет доставит завтра сто пятьдесят кроватей.
— А нельзя ли, дорогие товарищи, округлить? — спросил Ягунов.
— Двести? — Кривитский задумался. — Округлим!
И опять Савицкий:
— Две женщины. Из университета. Очень просят принять.
Когда женщины приблизились к столу, я понял — одна из них слепая.
— Аспирант географического факультета, — тихо сказала слепая. — Золотницкая Розалия Львовна. Могу быть полезна в госпитале.
— Вы сможете вести лекционную работу для раненых? — спросил Луканин.
— Благодарю!
— А я сестра Золотницкой, — сказала вторая. — И тоже прошу принять на работу. Студентка института иностранных языков. Донор.
— Вы справитесь с обязанностями сестры-хозяйки в приемном покое госпиталя? — Ягунов вопросительно посмотрел на студентку.
— Постараюсь!
Женщин сменил начальник медицинской части. Профессор Долин пространно, неторопливо докладывал, сколько прибыло врачей и сестер, откуда они, их стаж, специальность…
А Ягунов в это время то говорил по телефону, то перебирал какие-то бумаги на столе. На его лице заметно раздражение многословием начмеда. И он слушал Долина как бы вполуха.
Наконец Ягунов нажал звонок на столе.
— Мельника ко мне! — буркнул он вошедшему Савицкому.
Через несколько минут на пороге стоял высокий, костистый мужчина.
— Вы меня звали?
— Не звал, а приказал явиться! — уточнил Ягунов. — Как с посудой?
— Бегаю по всему городу!
— Ну и что же?
— Голова кругом идет, — уклончиво ответил Мельник. — Феноменальные трудности! Ведь столько всего надо! Я думаю…
— Потрясающий результат! — прервал Ягунов. Его усы бабочкой вздернулись вверх. — Всё?
Мельник молчал.
— Если не ошибаюсь, до войны вы работали фотографом?
— Фоторепортером газеты.
— Это и видно! — вскочил, побагровев, Ягунов. Он был в гневе. Взгляд серых, слегка навыкате глаз сверлил Мельника. Черты округлого лица стали острее, резче. Человек стал совершенно иным. Перевоплощение произошло мгновенно.
— Феноменальные трудности! Слышите, Федор Георгиевич? А? Ну, с чем вы пришли ко мне, товарищ начальник пищеблока? — все более и более раздражался Ягунов. — С фотографией ваших трудностей? Я о них и сам знаю. Я спрашиваю, каков результат вашей работы. А результат — нуль. Колыхание воздуха! И только!