– Молчи.
Мальчик опустил голову.
– Они врут! Врут…
Арис тем временем закончил живописать, что сделают со всеми коварные земляне, если туземцы будут так глупы, что поверят им.
Денис взглянул на доктора. Лицо взрослого было усталым. С другой стороны от доктора на скамье сидел Ромис. Глаза у начальника лагеря были закрыты, он привалился к Ленси.
«Что же случилось здесь, пока мы были у водопада? Кто ранил Ромиса? Адалы? Туземцы? И где все?» – задавал себе вопросы Денис.
– Садись, – сказал жрец Арису. – Мы запомним твои слова. Но мы знаем и почему вы здесь. Не забывайте об этом! – Аптон обратился к окружающим. – Вы помните, что они хотели сделать? Если землянам нужна наша земля, как уверяет этот человек, то им нужны были мы сами…
Люди на площадке гомонили. В основном возмущенно.
– Всем молчать! – крикнул жрец. – Сейчас мы узнаем правду. Приведите свидетеля!
Жрец подошел к скамье, на которой сидели подозреваемые. Селет взглянул на старика, но тут же опустил голову. Только Ленси прямо встретил взгляд жреца.
– Я не хотел этого, – сказал Аптон. – Жертва принесена. Ноис знает свою судьбу. И смирился с ней. Вы заставляете меня снова дать ему вдохнуть свежий воздух… увидеть свет, нас… увидеть жизнь, – задумчиво сказал Аптон. Голос его был полон тоски. Но тоска быстро перешла в гнев. – Берегитесь! Все вы берегитесь! Будет так, как скажет свидетель!
Несколько человек направились к скалам. Они откинули циновку, прикрывавшую яму и принялись тянуть за веревки. Спустя пару минут из ямы показалась большая плетеная корзина, в которой сидел Ноис. Шею его все также сдавливал ошейник. Он держался руками за края корзины и щурился от солнечного света.
Пока они были у водопада, болтали у костра, спали… он был уже там, внизу! – Трей не могла сказать, что она думала и чувствовала. Она понимала, что все, что произошло с Ноисом – было неправильно. Что нельзя вот так, ни за что, только потому, что этому Одису захотелось лишить мальчика жизни – делать такое! А ведь Ноис-то видел, кто разбил Одиса. И он скажет всем. Почему бы ему не сказать? А потом… Что если и их опустят в яму вместе с ним?!
Нет! Денис же племянник капитана корабля. Его обязательно спасут! Ну, и их с Селетом заодно. И доктор не даст поступить с ними так. Но Ромиса ранили и доктор не смог защитить его… А их? Сможет? Как? Он такой же пленник, как и они. Трей закрыла лицо. Чем сидеть там, без света и умирать, пусть бы она умерла как Соук – в смертельной вспышке взрыва. Неправильно, все неправильно. Но что она могла сделать? Что?
Селет глаза не закрывал. Он смотрел на своего друга с немым вопросом. Он ждал укора, но в сознании мальчика была пустота. Черная стена уже отделила его от всего мира. Потом Ноис потер слезящиеся глаза, оглянулся, не веря себе, и тут Селет прикусил губу. Потому что в сознании Ноиса он прочитал то самое нелогичное чувство – надежду. Надежду, что все закончилось, что боги передумали, что он вернется в деревню, к сестре, что он будет жить, как и раньше, бегать, есть, играть… их глаза встретились и Селет не смог соврать. Мысленно невозможно врать. Вот зачем его достали из ямы. Всего-навсего, чтобы он сказал, кто разбил Одиса. И тогда… когда он скажет, когда ему поверят, его новых друзей накажут. Закидают камнями, как делали с некоторыми женщинами, если мужья на них сердились, а может быть утопят в озере, как всегда делали с теми, кто брал чужое… Или опустят в яму вместе с ним. Этого он не хотел. Такого он не пожелал бы никому.