Это неправильно и стыдно!
Илльфи так не делают.
– Извините, – прошептал мальчик.
– Извинить за что?
– Я… – и тут он понял, что доктор даже не догадывается, и уж, конечно, не чувствует, что Селет сделал это. И можно ничего не объяснять, но тогда это снова будет ложь? Пусть так, пусть ложь, только бы не изменилось это приятное, мягкое, дружелюбное отношение. Слишком долго он терпел равнодушие орионцев и холодное презрение адалов, слишком долго был обузой для Трей…
Ленси не мог понять, что привело его гостя в такое смятенное состояние духа. Он не слишком много знал об илльфи, и мальчик был прав, аппарат действительно был настроен на землян, хотя на корабле были программы для обследования всех известных рас… Но доктор чувствовал, что обследование сейчас не самая важная часть знакомства.
– Если не хочешь, можешь ничего не рассказывать, Селет. Совсем ничего. У нас еще будет время.
– Я… – Селет запнулся. Ничего не говорить? И можно не рассказывать и о том, что он понял, о чем подумал доктор? Но про адалов-то можно рассказать… Почему бы и нет?
В углу приемной медицинского отсека стоял большой белый диван. Доктор сел, потянулся, устраиваясь поудобней, и похлопал рядом по сиденью.
– Иди сюда.
«Расскажу ему про адалов», – решил Селет.
Доктор ни разу не перебил говорившего, но иногда задавал вопросы: там, где ему что-то было непонятно. Таких моментов было очень мало, хотя Селет рассказывал свою историю в обратном порядке: доктор сначала узнал, что адалы на планете изучают местное племя, надеясь найти телепатов, потом про аварию звездолета, о лесном путешествии Трей и Селета, про то, как они решили сбежать и, наконец, о пиратах Ориона.
– Сбежать? Зачем?
– Чтобы помочь моему отцу, – быстро ответил мальчик и встал с дивана.
«Так, вот оно что, – подумал Ленси. – Взрослый илльфи… Очень интересно. И что с ним стало? Очевидно, что ничего хорошего, иначе он не бросил бы малолетних детей одних в лесу».
Селет почувствовал, что настроение доктора изменилось, так, словно доктор шел по тонкому льду, осторожно примериваясь к каждому шагу. И кроме дружеских чувств у доктора возникает к нему еще какое-то чувство. Не симпатия, ее то он ощущал все время, буквально от каждого землянина, это была скорее жалость и желание помочь. Селет быстро взглянул на Ленси и тут же отвел глаза. В конце концов, илльфи и земляне совсем не враги!
– Его убили, – ответил мальчик на незаданный вопрос.
– Бедняга, – врач нежно коснулся его лица. Нет, ничего не произойдет, доктор не сможет прочитать его мысли не сможет помочь, но зато можно прижаться к его руке, впитать в себя эту теплоту и сочувствие… Да. Именно. Не унизительная жалость, а сочувствие.