На последних словах Агитрик нехорошо ухмыльнулся, и Рос заподозрил, что награда может оказаться с подвохом.
Один из мобов, выйдя из палатки, подошел к пленникам, протянул две деревянные миски, сильно потрепанные жизнью и грязные настолько, что возникали ассоциации с сапогами скотника, две смены отпахавшего на ферме, где навоз не убирали со времен монголо-татарского ига. Даже прикасаться к ним не хотелось.
Рос, заглянув в свою миску, увидел жижу столь омерзительного вида, что к ней даже мухи подлетать не осмеливались. Похоже, главным ингредиентом для приготовления этого блюда являлась протухшая блевотина умирающего от гангрены борова, а вместо специй использовали то самое таинственное дерьмо, которого в этом мире еще никто никогда не видел. Запах был столь ядрен и омерзителен, что данную субстанцию следует признать оружием массового поражения похуже зарина.
Опасная Штучка с негодующим криком отбросила свою миску:
– Да вы что? Издеваетесь?! Это разве еда?! Да ее собаки жрать не станут!
Агитрик захохотал, и его веселье поддержали все ближайшие мобы:
– Мясо не хочет есть вкусную еду! Мясо хочет остаться голодным! Завтра голодное мясо съест все или опять останется голодным! Смешно!
– Смотри не лопни от смеха!
– Ой, смешно! – Агитрик начал хлопать ладонями по коленям.
– Теперь я поняла, почему ты такой урод! Небось с детства этой дрянью вскармливали!
Последние слова Штучки Агитрику не понравились.
– Уходить отсюда теперь! Мясо прочь!
Отойдя к краю провала, девушка присела и расплакалась, как ребенок. Вздохнув, Рос выбрал камень рядышком, присел, спросил:
– Ну ты чего опять?
– Ты разве сам не видел их еду? – сквозь слезы пролепетала девушка.
– Видел. И что с этого?
– Как что? Это нельзя есть.
– Согласен.
– Тогда зачем спрашиваешь? Мы из-за какой-то вонючей гадости столько времени потратили зря.
– Не зря. Покачались немного, посмотрели, что к чему, трофеев кое-каких набили, я вот горное дело на единичку поднял.
– Смешной… Мы не сможем такое есть, а значит, все зря. Голодать будем, сливать опыт. Я еще уровень потеряю, и хорошо если только один.
– Не потеряешь.
– Нет, я все подсчитала, будет как минимум одна потеря до конца месяца.
– Не будет.
– Будет.
– Поверь мне: не будет.
Штучка перестала пускать слезы, посмотрела с надеждой:
– Рос, ты весь день удивляешь. Опять что-то придумал? Что?
– Завтра будет нам еда.
– Правда?
– Честное слово. Не скажу, что из лучшего ресторана Парижа, но и не местная бурда.
– Не обижай бурду такими сравнениями. То, что было в мисках, просто дикая мерзость. Они специально это делают, поиздеваться над нами хотят. За что я сюда попала? Что я такого сделала? Мало мне без этого проблем…