- Что мне, впервой с синяками ходить? Заживут.
- Ты упрямый, - пожаловалась я. - И ты дурак.
Он криво усмехнулся.
- Знаешь, я плохо помню вчерашний вечер, но твои слова о том, что я дурак, в память просто врезались.
- Очень хорошо. Запомни надолго.
Сашка дохромал до постели, лёг, правда, теперь поперёк, голову мне на живот положил, а к рёбрам прижал прохладную бутылку с минеральной водой. Зашипел сквозь зубы. Я погладила его колючим щекам, всмотрелась в избитое лицо.
- На работе тебя не узнают.
- Я скажу, что отстаивал честь дамы.
Я не удержалась и презрительно фыркнула.
- Ты бы для начала поинтересовался, есть ли там, что отстаивать, или давно всё выветрилось.
Он рассмеялся, но тут же заохал, схватившись за бок.
Дверь без стука приоткрылась, заглянула Дашка, секундная пауза, в течение которой она разглядывала нас, после чего скроила виноватую физиономию.
- Извините, надо было постучать. Ленка завтрак готовит, вы спуститесь?
- Да, идём, - отозвалась я без всякого энтузиазма, а Сашка попытался сесть, уцепившись за край кровати. Дашка, вместо того, чтобы уйти, пошире распахнула дверь, взглянула на Емельянова с жалостью.
- Ты как? - трогательно поинтересовалась она. - Всё болит?
- Как будто меня самосвал переехал.
- Тебе надо выпить обезболивающее. Тань, ты дала ему таблетку?
Я взглядом пригвоздила сестру к полу.
- Пить обезболивающее на голодный желудок вредно, - оповестила я тоном учительницы начальных классов. - Язву можно заработать.
- Да? - вроде бы заинтересовалась Дашка. - Ну, тогда нужно срочно позавтракать. Спускайтесь. Или сюда принести?
Я готова была её задушить. Но Сашка, наконец, поднялся, и заверил, что сам в состоянии дойти до кухни. И на самом деле дошёл, правда, не отводил руку от ушибленных ребёр и время от времени болезненно охал, чем меня тревожил.
- Похмелиться ему надо, - внёс дельное предложение Николай. Он выглядел довольным и энергичным, и на сновавшую по кухне Ленку поглядывал с большим значением. Если честно, этим утром меня все раздражали, хотелось гостей выгнать, пусть некоторые из них родные и любимые, и остаться с Сашкой наедине. Но сделать этого я бы, конечно, не осмелилась, это в раздражении размечталась, и поэтому лишь кулак Николаю показала. И назидательно произнесла:
- Похмеляются только алкоголики.
Мужики одновременно усмехнулись, но промолчали, что я сочла за умный поступок.
За завтраком Дашка молчала, ковыряла вилкой омлет в своей тарелке и ни на кого не смотрела. Ленка в основном болтала, пересказывая события вчерашнего вечера. Я даже удивилась, насколько хорошо она всё помнит, видимо, была трезвее, чем я думала. Что тоже удивительно, если обратить свой взор к Николаю. Разве можно было "сдружиться" с ним на трезвую голову? Чего только в жизни не бывает.