Женщина взглянула на билеты, достала свои, и переполошилась. Смущенно улыбнувшись, она повернулась к мужу и начала что-то многословно объяснять ему с истинно итальянской экспрессией. Тот сделал недовольное лицо.
– Что это они так взбудоражились? Перепутали право и лево? – спросила Сашка, стоявшая у меня за спиной.
Итальянка тем временем убедила супруга, что нужно переселяться и они, более не мешкая, заняли три места через проход от нас.
– Извините! – с сильным акцентом произнесла брюнетка по-русски, и повторила по-английски: – I’m sorry!
– Все в порядке, – ответил я ей тоже по-английски.
Итальянка последний раз улыбнулась и занялась своим мальчуганом.
– Что ты ей сейчас сказал? – тут же пристала Сашка.
– Сказал, чтобы она на меня не рассчитывала – у меня уже есть одна надоедливая особа, – ответил я, улыбнувшись.
– Да ну тебя совсем! – надулась девчонка. – Я тебя серьезно спрашиваю. Мне же не понятно, о чем вы говорите.
– Я тебя предупреждал, что нужно язык учить, – напомнил я. – Что ты будешь без меня делать?
Сашка пренебрежительно фыркнула.
– Я смотрела твой немецкий словарь. Дохлый вася! Мне никогда в жизни не выучить такие длинные слова. То ли дело наш русский – коротко и ясно!
Я засмеялся.
– Поверь и в русском языке есть длинные слова. Еще длиннее немецких.
Сашка загорячилась.
– Это, какие? Ну-ка обоснуй, лингвист!
– Ну, например, «выкристаллизовывающиеся»!
– Чегооо? – округлила глаза девчонка. – Это что за хрень?
– Такое вот длинное слово, – ответил я, невинно глядя на нее.
Пока мы вели научный спор, все пассажиры заняли свои места. Привстав, я оглядел салон. Самолет был наполовину пуст. Третье место рядом с нами также осталось свободным. По команде командира корабля мы пристегнулись, и наш аэробус начал короткий разбег…
Я видимо успел заснуть, потому, что меня вернул к действительности громкий детский крик. Кричал сын итальянской четы. Мальчишке надоело сидеть в кресле, и он решил прогуляться по проходу между креслами. Однако родители не одобрили его решения. Сорванец изо всех сил вырывался из любящих рук и истошно орал. Сашка тоже проснулась и, протирая глаза, спросила:
– А нас в этой твоей Люфтваффе кормить будут?
– В «Люфтганзе», – машинально поправил я девчонку, наблюдая, как счастливые родители борются со своим отпрыском. – Конечно, скоро будут кормить.
– Пора бы, – сладко зевая, заметила Сашка. – Уже больше часа летим, а еще ничего не давали. Это как-то не православно!
Тем временем упрямый карапуз завоевал свободу. Итальянка поставила его на пол возле своего кресла и протянула сыну конфету. Однако мальчишка оказался не только упрямым, но и злопамятным. Он схватил конфету и с ревом бросил ее в мать. Та поймала лакомство и строго сказала: