Сложив все обратно, я опять закинул сумку на заднее сиденье и поехал к Киевскому вокзалу. Двигаясь по улице 1905 года в сторону Краснопресненской набережной, я заметил зеленую «десятку», которая упорно держалась за мной, невзирая на плотное движение. Я резко прибавил скорость, проверяя возникшее подозрение. «Десятка» тут же среагировала и не позволила мне увеличить дистанцию. Большое количество транспорта не давало возможности устроить гонки, поэтому волей-неволей приходилось переходить к пешему способу передвижения.
На Смоленской набережной я начал выискивать свободное место для парковки. Преследователи продолжали неотступно следовать за мной, держась в двух-трех машинах позади. Проехав Большую Дорогомиловскую, я заметил подходящее местечко и, внезапно свернув, встал у тротуара. Рядом свободных мест больше не было и зеленой «десятке» ничего другого не оставалось, как следовать дальше.
Дождавшись, пока машина соглядатаев скроется из вида, я взял сумку и по пешеходному переходу через Москву-реку отправился к Киевскому вокзалу. На привокзальной площади, несмотря на мороз, народу было много. Там и сям кучками стояли только что прибывшие в столицу гастарбайтеры с Украины, обсуждая свои проблемы. Их неутомимо обходили живописные цветастые цыганки с цыганятами, попрошайничая и предлагая погадать. Через площадь пробегали вечно озабоченные москвичи и только несколько бомжей никуда не торопились, расположившись на ступенях входа. Бомжи пили пиво и незаметно оглядывали приезжих, выискивая, чего бы стырить.
Я пристроился к группе гостей столицы внимательно слушавших какого-то мужика, который объяснял, как им быстрее добраться до стройки. Слившись, таким образом, с трудовым людом, я принялся наблюдать за площадью.
Оказалось, что я напрасно опасался пропустить Оксану в этой толчее. Ее огромный берет был заметен издалека. Раздвигая толпу, женщина величественно и неотвратимо приближалась к вокзалу, как «Титаник» к своему айсбергу. Было видно, что хозяйственная толстушка серьезно отнеслась к возвращению на родину. Руки ей оттягивали две огромные плотно набитые московскими гостинцами клетчатые сумки, а на спине вдобавок висел рюкзак.
Бывшая ночная бабочка медленно пересекла площадь и исчезла в дверях вокзала. Дождавшись отхода киевского поезда, чтобы удостовериться, что Оксана в последний момент не передумала уезжать, я вернулся к своей «шестерке». Моих преследователей нигде не было видно, но это еще ни о чем не говорило. Они за это время вполне могли сменить машину и найти место неподалеку. Тут уж я ничего поделать не мог. Поэтому и не стал терять время, а просто поехал в Гольяново, к уютному домику возле кладбища. Дел на сегодня оставалось не так уж много. Главное было – дождаться звонка Людмилы.