Так до Звонкого Ручья мы будем минимум пять часов телепаться, не меньше. А фронт подойдет через три с небольшим часа.
– Федь, через три часа начнется буря. Гони, пока видишь, потом я впереди пойду, поведу лошадь. А пока гони, браток!
Я откинулся на солому. Пока поваляюсь, нечего зря дергаться. Нет. По идее стоило бы встать лагерем и переждать бурю где-нибудь в перелеске, устроив из пары саней шалаш. Но эта полутысяча бандитов потом из нас шашлык сделает, не стоит забывать о том, что там много опытных всадников, которые вполне могут выскочить вперед. А справиться даже с пятью-шестью стрелками, не имея преимущества в виде той же внезапности, – очень маловероятно.
Буря пришла по графику. Внезапно потемнело небо, налетел ветер, пригнув тонкие деревья, засвистел, завыл, метнул первые заряды. И вскоре даже дороги не видно стало. Снег, мелкий, колючий, пытался залезть за шиворот, бил в глаза, кусал за уши. Ладно, хоть не очень холодно, но с ветром сразу стало очень неуютно.
– Федя, вяжи поводья лошади Линды к задку наших саней, и поближе.
Я вылез из саней, поправил шарф, опустил пониже, к бровям, добротную вязаную шапку. Хорошо, что сегодня ее надел, в такую погоду в шляпе ходить – полный изврат.
Подошел к задним саням, поглядел на укрытых попонами и куртками женщин. Ничего, они точно не замерзнут, хорошо укутались.
– Все, привязал. Пошли? До Звонкого осталось не сказать чтобы далеко, – перекрикивая ветер, проорал мне Федор.
– Десять километров, Федь. Десять километров восемьсот пятнадцать метров. – Я взял поводья Красавы (ну вот и нашлось имя для кобылы), намотал их поверх рукавицы. – Пошли, Красава. Пошли, хорошая, нам с тобой домой надо.
– Матвей, ты мне расскажешь, как ты умудрился подключить нейросеть? – Федор шел рядом.
– Расскажу. Но сначала дойти надо, – прокричал я.
Буран все усиливался.
Я надолго запомню эту дорогу сквозь снежную бурю. Как пробивали сугробы, чтобы лошадь могла протащить сани, как впрягли в сани еще двух лошадей, привязав седла к оглоблям. Как я шел практически на автопилоте, закрыв рукавицей глаза и ориентируясь только на стрелку, указывающую мое положение относительно Звонкого.
Сообщения, приходящие от Веры, мои короткие ответы. И каждый шаг все тяжелее предыдущего. И когда мы фактически уперлись в городские ворота, я долго не мог отдышаться, привалившись к бревенчатой стене палисада. Федор сидел рядом, вытирая пот рукавом бушлата. Я тоже насквозь взмок, а вымотался настолько, что с трудом ответил на расспросы мэра и его зама по обороне и вместе с Верой уехал домой на санях, которыми правил Сэм. Как я заметил, Федора увез мэр.