По требованию Инспекции в последние недели ворота стоят запертыми, а маленькую команду охраны усилили тремя вооруженными стражами. Система безопасности в Академии намного слабее, чем в лагерях, более привлекательных для яростных атак Мейсона Старки, куда подростков свозят против их воли и обитатели которых совсем не желают там находиться.
Новые охранные меры пугают десятин, напоминая о царящем в мире зле, но они черпают утешение в мысли, что оно к ним не придет. Очень скоро мирское зло вообще перестанет их заботить. Собственно, десятин учат испытывать жалость к агрессивному невежеству, ведущему к насилию против заготовительных лагерей.
Обитатели Академии «Мышиный Обрыв» не видят громоздящихся на юге черных грозовых туч. Оттуда надвигается буря гораздо более разрушительная, чем они осмеливаются себе вообразить, и способная положить конец их существованию раньше, чем они лягут под скальпель хирурга.
Вечером накануне запланированной атаки Аистиного батальона, произнеся молитву и почистив зубы, десятины укладываются спать, не ведая о грозе, которая скоро обрушится на них с неистовостью Страшного суда… если только внезапно не придет другой фронт и не утихомирит надвигающуюся бурю.
Его похитили глухой ночью, совсем не так, как это сделали в свое время хлопатели. На этот раз нападение произошло без шума и гама, без применения грубой силы. Вместо того, чтобы идти напролом, похитители проникли к нему тайно. Ни о чем не подозревающий Старки и опомниться не успел, как в бедро ему вонзился заряд транка. Не дротик, который, в общем-то, помягче и полегче, а полновесная пуля — та взрывается подобно насекомому, расплющенному о ветровое стекло, разница только, что сначала она проникает глубоко под кожу. Чертовски больно, хоть и практически безвредно.
Старки пробуждается от боли, успевает сообразить, что его транкировали, и тут же снова проваливается в беспамятство.
• • •
Спустя некоторое время он приходит в себя от удара по лицу. Весьма чувствительного, надо сказать. За ним следует второй, потому что первый не достиг нужной цели — пробудить его окончательно. И третий, нанесенный, по-видимому, только ради удовольствия неведомого нападающего.
— Ну что, очнулся, сучонок? — говорит мужчина со спутанными волосами и суровым лицом. — Или угостить еще?
— Пошел на хрен! — выплевывает Старки. И тут же получает жестокую четвертую оплеуху, на этот раз тыльной стороной ладони. Хорошо хоть отупляющее действие транка еще не совсем прошло, не то бы мало не показалось. Впрочем, он достаточно пришел в себя, чтобы ощутить на лице кровь. Кольцо на пальце мужчины разрезало Старки щеку.