У Чала сегодня очень напряженный день, но он урывает немного времени, чтобы коротко ввести Лева в курс дела по юридическим вопросам. Он сообщает, что Совет племени снова поставил на голосование петицию Лева о предоставлении убежища беглым расплетам, и на сей раз она прошла. В настоящий момент племя собирается объявить Инспекции по делам молодежи войну. Юноше хотелось бы думать, что к таким результатам привела его неудачная попытка стать мучеником, но Совет принял свое решение на день раньше — когда Билль о приоритете прошел в Конгрессе. И все же заронил эту идею в головы членов Совета именно Лев.
— Да, еще одно, — говорит ему Чал. — Чтобы забрать тебя сюда, в резервацию, нам пришлось попрыгать сквозь кое-какие юридические обручи. Мы с Элиной должны были стать твоими официальными опекунами. Самое простое было усыновить тебя. Так что, боюсь, придется тебе переделывать свои визитные карточки, — подшучивает Чал. — Потому что теперь ты Лев Таши'ни.
— Похоже, ты растешь как личность, — подхватывает Элина. — В смысле, ко всем прочим твоим личностям прибавилась еще одна.
Приходит Пивани и некоторое время сидит у его постели в стоическом молчании. Затем ближе к вечеру заявляются Уна и Кили. Они приносят кое-что, чего Лев никогда в жизни не надеялся увидеть воочию. Сказать по правде, он вообще больше ничего не надеялся увидеть в этой жизни, уже не говоря, что такого он точно не ожидал. За плечо Кили цепляется маленькое пушистое существо, чьи огромные выразительные глаза живо оглядывают всю палату, прежде чем уставиться прямо на Лева.
Они принесли ему кинкажу.
— Это Кили придумал, — открещивается Уна.
— Ну он же твой дух-покровитель, — защищается мальчик, — и люди держат их как домашних животных. Иногда.
Он отдирает кинкажу от своего загривка и кладет на постель к Леву; зверек с готовностью забирается новому хозяину на голову, пристраивается поудобнее и пускает струйку.
— Ой! — Кили подхватывает животное, но уже поздно. Лева, однако, происшествие смешит. Он бы расхохотался, если бы мог.
«Кажется, он меня застолбил», — пишет Лев.
На что Уна отвечает:
— Думаю, ты первый его застолбил.
Элину, вошедшую мгновением позже, едва не хватает удар.
— Заберите это отсюда немедленно! Вы что, с ума сошли? Теперь придется все стерилизовать, купать больного и перевязывать заново! Вон! Все вон!
Но прежде чем удалиться, Уна произносит нечто уму непостижимое:
— Хоть твоего нового дружка и выгоняют отсюда, но я тебе разрешаю взять его с собой на свадьбу.
Леву приходится еще раз прогнать услышанное сквозь свои извилины, чтобы увериться, что не ослышался.