И персонал лагеря, и расплеты в панике разбегаются в разные стороны. Следующим взрывом сносит сторожевую вышку, стилизованную под деревенскую ветряную мельницу. Разлетающиеся бревна крушат всё и вся на своем пути, а из-за бывшей фальшивой мельницы, оттуда, где когда-то была стальная ограда, на территорию устремляется поток вооруженных до зубов подростков. Такого оружия смотрителю никогда прежде не доводилось видеть. «Пах-пах-пах» — гремят винтовки, «тра-та-та-та-та» — строчат пулеметы; в воздухе стоит трагически-пронзительный визг гранатометов, отправляющих свой смертельный боевой заряд в сторону домов для сотрудников. Одна из гранат влетает в окно угловой квартиры на третьем этаже — уютной, с прекрасным видом на сад — и мгновением позже от взрыва внутри вылетают все стекла.
Смотритель едва сдерживает крик и вжимается в землю, хоронясь за густым плющом у основания шпалеры. Если его обнаружат — он труп. И если кто-то случайно пальнет в его сторону — он опять-таки труп. Остается только лежать тихо, как мышка, слиться с зеленью, которую он так старательно выращивал.
Спецназ юновластей со всей его военной подготовкой и вооружением едва ли может противостоять столь мощному натиску. Прячась за пуленепробиваемыми щитами, они открывают ответный огонь по устрашающей ораве подростков; кого-то им удается задеть, но не так уж и много. Потом из толпы атакующих выбегает безоружная девочка и устремляется к спецназовцам, подняв руки.
— Помогите мне, помогите! Не стреляйте! — кричит она.
Спецназовцы прекращают огонь и приоткрывают щиты. Девчонка подбегает к своим спасителям и… сводит ладони вместе.
В следующее мгновение от нее не остается даже ошметков.
Взрыв такой мощный, что вся команда спецназа взлетает, словно кегли, раскиданные шаром для боулинга; корчащиеся тела горят в воздухе.
Еще один безоружный парень, хлипкий на вид, но, видимо, фанатично преданный идее, бросается, раскинув руки, к броневику спецназа, и как только его ладони ударяются о кузов, раздается взрыв и броневик разваливается на две части: одна, словно пушечное ядро, разбивает главные ворота, вторая проносится по цветнику у Живодерни, сметая все на своем пути.
— С ними хлопатели! — вопит кто-то. — Боже мой, они откуда-то взяли хлопателей!
Теперь смотритель понимает: это нападение освобождением расплетов не ограничится. Атакующие собираются взыскать пресловутый «фунт плоти» со всех, кто хоть как-то причастен к расплетению. Если его поймают, пощады не жди. И неважно, что он всего лишь занимался украшением территории.