Ступени вели вниз, в маленькую сторожевую комнату с каменными стенами и деревянным полом. Единственная дверь была железная, с зарешеченным окошком. Она вела в коридор не более шести футов, в него выходили две двери по бокам и одна в конце.
Камера в конце коридора – самая большая, о чем Ровена, конечно, не могла догадаться, так как камера эта была размером всего восемь на восемь футов. Полом служила утрамбованная земля, стены сложены из крепко пригнанных камней.
Потолок закрывала железная решетка, сквозь которую виден деревянный пол первого этажа.
Камера оказалась абсолютно пустой, не было даже какой-нибудь ветоши или тряпки, на которые можно лечь. Ровена оглядела эту маленькую сырую камеру при свете факела и едва сдержала себя, чтобы не заплакать.
Сэр Роберт самолично привел ее сюда. Он не сказал ни слова, снимая веревки с ее рук, но выглядел нахмуренным. Когда он закончил развязывать веревки, его взгляд остановился на ней, и ей казалось, что он хочет что-то сказать. Но приказ лорда сдерживал его, поскольку он привык повиноваться приказам.
Однако когда он повернулся уходить, он проворчал слуге, державшему факел:
– Оставь это здесь и прикажи тюремщику, чтобы он принес ей тюфяк и все, что необходимо.
Она не задумывалась до того, как дверь за ними закрылась, что может быть оставлена здесь в темноте. Ровена прислушиваалась к звуку уходящих шагов, пока они не замерли вдали. Она осталась в полной тишине. Теперь леди Ровена могла слышать только шуршание мышей, бегающих по полу.
Когда появился тюремщик с двумя тонкими одеялами, которые должны заменить ей постель, Ровена поняла, что ей придется туго. Тюремщик был грубо сколоченным мужиком, с нечесаными волосами и свиными водянистыми глазками. Он распространял вокруг себя такую вонь, что ей захотелось зажать нос.
В первый момент, увидев ее, он явно был удивлен, если не потрясен, но это длилось лишь мгновение, после чего тюремщик и не пытался скрыть своей радости по поводу ее появления здесь. Он выглядел очень довольным и чуть ли не улыбался, рассказывая о тюремных правилах, которым она должна следовать.
Он будет кормить ее только раз в день, и сегодня она уже пропустила время еды, так что ей придется подождать до следующей кормежки. И если она хочет чего-нибудь, кроме хлеба и воды, то должна обдумать, как сможет заплатить за это. Ее красивый корсет может быть принят в качестве уплаты за некоторое количество масла и сыра в течение недели, но после этого…
Она имеет право использовать угол камеры, как туалет, а он может прислать, а может и не прислать одного из конюших убрать это в течение недели. Здесь не будет никакой воды для умывания.