«Встреча» с матерью полностью выбила из колеи. Ее мысли о тех, кто, возможно, был причастен к ее отравлению, заставляли дрожать всем телом, особенно учитывая тот факт, что по чистой случайности среди прочих имен эльфов было одно, печально известное мне. Лиамиэль, племянник и доверенное лицо повелителя эльфов. Прелестно. А было ли в моей жизни что-то, произошедшее просто по воле случая? Действительно случайно?!
Горько улыбнувшись одними уголками губ, я прикрыла глаза, пытаясь охватить умом все переплетение интриг и связей, что держала в голове моя… мама. Пожалуй, сейчас было бы уместным называть ее именно так. Зная, как ей было тяжело дать мне жизнь, я была просто обязана проявить уважение к ней.
– Все, пока хватит, – сказал Лео, вырывая меня из омута собственных мыслей. – Думаю, то, что тебе и впрямь важно знать, ты уже знаешь. Но постарайся отстраниться от увиденного, умей различать свои мысли и ее. Поняла?
Тяжело вздохнув, я кивнула.
– Знаю, ты сейчас чувствуешь себя уставшей. Это нормальная реакция, когда позволяешь кому-то вторгаться в свою энергетику. Пока ни о чем не думай, все равно не сможешь правильно понять, лучше это делать после сна или еды, так что ешь, одевайся и поговорим, – спокойно сказал он, поднимаясь с кровати. – Я буду внизу, как закончишь – спускайся.
Очередной кивок. И неожиданно глупая мысль посещает меня.
– Но мне нечего надеть.
Лео посмотрел на меня, в его глазах зажглись озорные искорки, а на губах возникла соблазнительная улыбка. Он обошел кровать, встав у моих ног, и поднял с пола еще один сверток.
– Я так и подумал, – хмыкнул он. – Ты уж не обижайся, но твое вчерашнее тряпье воняло так, что у меня нос начало закладывать, еще когда мы на улице были. Потому я кое-что купил. Поешь и одевайся, – положив сверток на кровать, он резко повернулся спиной ко мне и вышел из комнаты.
Какое-то время я недвижимо сидела, смотря в пустоту. Лео приоткрыл мне дверь в жизнь той, о которой я уже давно перестала думать. Я всегда считала, что моя мать – это Нима. Она кормила меня, ухаживала, утешала, когда мне было плохо, не позволяла сдаваться, когда очередная болезнь укладывала меня на долгие недели в постель. Что уж говорить, я была сложным ребенком. Нима рассказывала, что одно время они с отцом думали, что я останусь инвалидом. В то время, когда Ким уже начал ходить, я могла лишь сидеть и ползать с трудом. Первые шаги сделала в два года, когда другие дети уже вовсю бегали. Иметь такого ребенка в Ирэми – это непосильная ноша для многих. Но родители меня не бросили, не отказались. Когда я узнала, что Нимария мне не родная, я поняла, что люблю ее за это еще больше. Одно дело – тянуть родную кровиночку, и совсем другое, когда на руках – больной подкидыш… А еще, думая о Ливерае, я представляла себе властную, холодную, чужую тетку, которая не соизволила позаботиться обо мне как следует. Сейчас же, сидя в спальне Лео, я прощала и принимала ее. Я наконец-то поняла, кем была эта женщина. Ее мысли, чувства, что подарила она Лео перед смертью, всколыхнули весь мой внутренний мир, переворачивая его с ног на голову. Теперь-то я знаю: у меня две мамы, пусть одна из них мертва, а вторая, скорее всего, проклянет меня, когда узнает, что я не смогла…