Я проталкиваюсь к краю толпы. Получить дубинкой по голове и провести ночь в кутузке сегодня не входит в мои планы. Уходя, закидываю голову вверх: вверху в черном небе слева круглая лимонная луна, справа огни зависшего над толпой и громко ревущего вертолета, а прямо между ними мягко переливается красный флаг Российского социалистического движения. На верхней ступеньке лестницы, ведущей от памятника в сквер, стоит какой-то крупный милицейский чин со штабом. Он в меховом картузе и в коричневой длинной кожанке. Обозревает сквер, фонтан, снег и кольцо людей как поле грядущей битвы. Полицейские рации орут вовсю, идут доклады с Лубянки, с Тверской, с Манежа. Снизу подбегает офицер в ушанке, ходивший на разведку к фонтану, и докладывает. Другой, расхаживая перед строем еще одного отряда, объясняет: «Сейчас входим, рассекаем толпу, делаем два шага влево, два шага вправо… Понятно?»
Людское кольцо вокруг Удальцова кажется отсюда, с лестницы, маленьким в окружении многочисленных омоновцев, похожих в своих шлемах на пришельцев. На лестнице не только милицейский штаб, тут стоят люди, и все новые подходят от метро. Слышны голоса: «Опричники! Фашисты! Полиция с народом, хватит служить уродам!» «Мы здесь власть!» — прямо в опущенные непрозрачные забрала омоновских шлемов начинают скандировать люди внизу, в кольце у фонтана. Сейчас начнется.
А когда все заканчивается (а заканчивается все очень быстро), я спускаюсь в переход и вижу, как у стены, сняв шлемы, стоят двое омоновцев. У них усталые лица людей, отработавших пять смен подряд. Площадь пуста, переход пуст, идут по своим делам редкие прохожие, и на мокром асфальте лежит белый, замаранный грязью листок. На нем написано от руки: «Лето будет!»
«Россия! Проснись и будь здорова!»
21 февраля Pussy Riot поют «Богородица, Путина прогони!» в храме Христа Спасителя. Они арестованы. 10 марта протест выходит на Новый Арбат
Людской поток течет по Воздвиженке и густеет к Новому Арбату. Течет на митинг Москва, еще не снявшая зимних курток на синтепоне и тяжелых коричневых ботинок; Москва шерстяных кашне, вязаных пестрых шапочек, небритых мужских лиц, белых ленточек на рукавах и веющих на весеннем свету флагов. Ярчайшее мартовское солнце и резкая магнитная буря, предсказанная на субботу во всех прогнозах, просвечивают насквозь черные фигуры и бледные лица.
Мощные трехосные грузовики внутренних войск стоят вдоль улицы. Заглядываю в переулок — там сосредоточен резерв главного командования: оранжевые цистерны для блокирования улиц, зеленые машины с зарешеченными окошками кузовов и темные массы ОМОНа. Передовые посты митинга в этот раз выступили далеко вперед — уже на Арбатской площади, у «Художественного», десятки людей раздают ленточки, листовки и газеты. И тут же, среди них, с наивной торговой хитрецой заняв самую выгодную позицию посередине тротуара, стоит парень в яркой безрукавке с надписью TATOO и с радушной улыбкой обращается к идущим на митинг людям: «Татуировочку не желаете? Татуировочку не хотите? Очень недорого! Все расцветки!»