Когда пришло тепло, Дивов все чаще стал заставать Лизу в садике, и постепенно эти встречи утрачивали даже видимость светского визита, превращаясь в настоящие свидания, основной частью коих были пылкие поцелуи и объятия, доставлявшие Лизе неземное блаженство, а Федору, помимо наслаждения, естественно, муки неутоленного желания. У последней черты их удерживала вынужденная краткость свиданий, проходивших под бдительной охраной Лизиной наперсницы Натальи. Все глубже увязая в этом сладком плену. Дивов старался не думать о будущем, о дальнейшей своей и Лизиной судьбе. Но жестокосердый Рок не забыл о своем подопечном и не преминул вновь потянуть нить его жизни. На сей раз для осуществления своих планов Провидение выбрало образ бравого фельдфебеля.
На пасхальной неделе запыхавшийся вестовой передал приказание рядовому Дивову срочно предстать пред светлыми очами генерала Тормасова.
Уже перевалило заполдень. Ласково светило нежаркое апрельское солнце, и воздух был наполнен свежим ароматом только что проклюнувшейся молодой листвы. Неясная тревога охватила Федора, заставив замедлить шаг на подходе к комендантскому дому. Чем вызвана такая поспешность? Может ли это быть связанно с Лизой? Скорее всего именно с ней и с его собственным неосторожным поведением. Как теперь вести себя в столь сложной и деликатной ситуации? Что предпринять? Сотни вопросов, не находящих ясных ответов, проносились в голове Федора, пока он сидел в приемной, ожидая вызова. В лучах послеполуденного солнца, пробивавшихся сквозь тяжелые портьеры, танцевали пылинки, и Федор машинально следил за изысканными и беспечными арабесками, когда дверь кабинета распахнулась и адъютант Браузе, как показалось Дивову, нарочито официозно произнес:
— К его превосходительству генералу Тормасову рядовой Дивов.
Федор, четко печатая шаг, вошел в кабинет, отдал честь и замер у огромного дубового стола, за которым сидел генерал.
— Рядовой Федор Дивов по вашему приказанию прибыл.
Петр Иванович внимательно взглянул на молодого человека, вздохнул и потянулся за коричневым пакетом со сломанными красными печатями.
— Присаживайтесь, Федор Васильевич. — Когда Дивов опустился на стул, он продолжил: — Осенью прошлого года вы отправляли рапорт на имя его высочества великого князя Михаила Павловича о переводе вас в действующую армию на Кавказ. Уведомляю, что рапорт ваш удовлетворен.
Дивов молчал, с непроницаемым лицом глядя на сургучные печати, еще хранившие на себе очертания двуглавого орла.
— Полагаю, для вас это хорошие вести, — прервал молчание Тормасов, несколько удивленный отсутствием реакции на сообщенную новость. — В действующей армии вы скорее загладите свои проступки и получите повышение в чине. Я со своей стороны даю вам хорошую аттестацию. Надеюсь, вы ее оправдаете.