Прошел к окну, повернулся к нам спиной и стал смотреть на облака, громоздившиеся над лесом; рука теребила кончик уса.
— У вас получается так: день прошел — и с плеч долой. Не думаете о большой задаче, которую должны решать в жизни. Поэтому и тянет вас на мелкие и глупые ссоры… Взрослые люди, активисты! Даже стыдно мне говорить вам об этом!..
Простые слова, раздумчиво и немножечко с обидой произнесенные близким нам человеком, заставили нас задуматься. Мы действительно были охвачены лишь одним желанием — скорее разделаться с экзаменами и побывать в Москве. Теперь, видимо, и Москва отпала.
Санька все еще вздыхал, закусив губы, чтобы они не дрожали.
— Что с тобой? — спросил Сергей Петрович и, взяв из его рук письмо, пробежал глазами по строчкам.
— Оставьте нас, — сказал он после некоторого молчания.
Мы вышли на улицу.
— Вот вам и Москва!.. Тю-тю!.. — заключил Иван и огорченно рассмеялся.
Да, Москвы нам теперь не видать. Угнетенные этой мыслью и печальным известием о смерти Санькиного дедушки, мы в безмолвии присели на крылечке.
Через полчаса вышел и Санька. Опустившись рядом с нами, он некоторое время молчал, потом промолвил:
— Сергей Петрович сказал, что возьмет в Москву меня одного. Он хочет показать меня какому-то музыканту, профессору.
2
О чем еще беседовал Сергей Петрович с Санькой, никто не знал, сам Санька об этом не рассказывал, а мы не приставали с расспросами. Только после этой беседы он переменился: его охватило нетерпение и настойчивость.
По вечерам, прижав к груди учебники и тетрадки, он спускался в красный уголок и, покусывая ногти или запустив пятерню в густые волосы и ероша их, читал, готовился… Если не понимал что-нибудь, подходил к Никите или Лене, бесцеремонно тянул за рукав:
— Идем растолкуй.
Только у меня Санька не просил помощи. Несмотря на наше примирение, в душе он все-таки немножко сердился на меня: не мог простить того вечера.
Но по математике он тоже готовился, — это я знал, случайно подслушав его разговор с учителем Синявиным.
Санька дежурил тогда по общежитию. Он неспокойно расхаживал по лестницам сверху вниз и обратно, явно кого-то поджидая. Завидев Синявина, поднимающегося в свою комнату на верхнем этаже, Санька загородил ему дорогу.
Оглядевшись по сторонам, Санька, выговорил, как всегда в минуту волнения, несколько заикаясь:
— Владимир Николаевич, помогите мне подготовиться к экзаменам. Один я не осилю вашу математику.
— Почему мою? — Синявин перекинул пальто с одной руки на другую. — Надо было внимательно слушать на уроках. Попросите Ракитина, Доброва, они вам помогут…