* * *
Егор очнулся, лежа на холодном металле шконки в уже знакомой ему двухместной камере, где, только попав в ИВС, он провел вдвоем с Витосом больше недели. Сейчас он был совершенно один. Голову сильно ломило от боли, к тому же у него сильно ныли спина и бока, по которым основательно прошлись дубинки контролеров. Егор, непроизвольно морщась от боли, ощупал свой затылок и обнаружил там здоровенную болезненную шишку — именно сюда пришелся мощный удар дубинкой, надолго отправивший его в беспамятство. Впав в ярость и увлекшись добиванием Грека, он допустил непростительную ошибку, потеряв контроль за окружающей обстановкой, и вот результат… Хотя, с мстительным удовольствием подумал Егор, с другой стороны, как бы там ни было, я отстоял себя и при этом хорошенько намял бока Кизюму и его прихвостням. Этот гад Кизюм теперь уж точно попадет в тюремную больничку с искалеченной правой рукой. Теперь эта сволота поганая долгонько не сможет протягивать свои грабли в чью-то сторону.
Эти мысли придали Егору заряд бодрости. Встав на ноги, он подошел к раковине и, умывшись холодной водой из крана, лег обратно на свою шконку, провалившись через некоторое время в беспокойный и тревожный сон.
Утром его дернули на профилактическую беседу к уже знакомому капитану, который проводил проверку во второй день его пребывания в ИВС. Проникшийся к Егору искренней симпатией капитан, за время пребывания того в изоляторе, еще несколько раз на проверках перекидывался с Егором короткими шутливыми фразами. Теперь Егора, как особо буйного, еще в камере заковали в наручники, и он, гордо выпрямив спину, сидел в маленькой душной комнатке, выкрашенной в ядовито оранжевый цвет, на вмурованном в бетонный пол металлическом стуле, глядя на сидевшего напротив него капитана бесстрастным, ничего не выражающим взглядом.
— Сними с него браслеты, — небрежно кинул капитан контролеру, стоявшему у Егора за спиной.
— Товарищ капитан, да он же бешеный, видели бы вы, что он вчера в камере вытворял, пока мы его не успокоили, — совершенно искренне изумился контролер.
— Сними, я сказал, и можешь идти, — повысил голос капитан, ожегши подчиненного жестким высверком ледяных глаз.
Вертухай, недовольно бурча себе что-то под нос, снял с Егора наручники и вышел из комнатки.
— Курить будешь?
— Я не курю, — покачал головой Егор, растирая запястья там, где наручники плотно врезались в кожу.
— Ну да, конечно, курить — здоровью вредить… Ну и что мне теперь с тобой делать, герой? — капитан, закинув ногу на ногу, зажег сигарету и с удовольствием затянулся.