А вот слова одного его приятеля, названного только инициалами: «Война – это когда где угодно можно срать!»
Пишет, что блокадный хлеб мог служить материалом для скульптора – такой был сырой.
Или вот рассказ про «блокадное мороженое»: «Запомнился один день, когда наскреблось несколько ложек старого сгущенного молока. Мы его размешали со снегом, и на сладкое получилось „мороженое"»…
А вот вечная, больная тема «стыдной» смерти: «У большинства плохо работал желудок, и освобождение его было длительным и порою болезненным процессом. Почему-то боялся быть раненым или убитым в эти минуты – в поле или в уборной».
Мысль о новом ощущении времени, которое стало казаться бесконечным. Ослабевшие голодные люди преодолевали в мороз огромные расстояния.
Водка в блокаду выдавалась как витамин.
Гитлер решил Ленинград «выголодать» (aushungern), чтобы он сам упал в его руки.
«Сани – детские салазки, навек связали себя с Ленинградским фронтом, где нет лошадей, нет сил, кроме человека – самого выносливого из животных. Все на себе: пища, раненые, свертки, патроны, орудия и т. д. и т. д.».
Я вспоминаю эти блокадные саночки в последнем акте «Китежа» Мити Чернякова в Мариинке. С их появлением на сцене всем ленинградцам было ясно, что речь идет о дороге в загробный мир. Этот код мы считывали мгновенно.
Про мемориальную надпись на Невском, мимо которой я столько раз проходила, Рабинович пишет как про фальшивку: «С тупой добросовестностью в городе уничтожалось все, что могло напоминать о блокаде, выскребывались надписи на стенах домов о „необстреливаемой стороне", замазывались, заделывались вмятины, все следы… Потом кое-что восстанавливалось, как, например, на Невском проспекте на одном из домов появилась фальшивая надпись: „Граждане… эта сторона наиболее опасна…" Сделана была надпись не по трафарету и на слишком большой высоте, на какую ослабевшие ленинградцы не могли поднять жестяной трафарет».
18 декабря
Разговор с детьми.
– Мама, какое твое самое большое желание на свете?
– Есть сколько хочешь и не толстеть.
– А чего ты боишься больше всего на свете?
– Людей.
20 декабря
Прочитала в каком-то скучном и довольно малоинформативном автореферате (соблазнилась названием «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде (медицинский аспект)»), что людоедов было больше всего среди беженцев – у них ведь не было даже права на карточки. Так что до черты (до «пределов») они дошли быстрее.
В 2004 году Гранин давал интервью «Российской газете», где его спросили про рассекреченные Ломагиным факты людоедства, вызвавшие «ощущение неловкости за этого ученого». Гранин ответил довольно резко: «Голод вынуждает человека нарушать многие запреты. Чудо, что каннибализм был таким ничтожным».