И тут мне довелось обнаружить подтверждение этой идее – там, где вовсе не ждал этого. На горных перевалах Гиндукуша живут племена, еще не так давно сохранявшие (а может, хранящие и доныне) верность богам предков. Их соседи, истовые мусульмане из Афганистана и Пакистана, зовут горцев «кяфирами» – язычниками. Они, кстати, показаны в фильме времен заката Советского Союза «Русский Рембо» как союзники главного героя против душманов. Не знаю, правда это или выдумка сценаристов. Боюсь, что щедро финансируемые и вооружаемые американскими общечеловеками мусульмане уже давно вырезали под корень последние очаги арийской традиции в тех местах. Но еще перед Второй мировой войной кяфиры были живы и здоровы, на равных сражаясь с фанатичными соседями. Немецкий исследователь Карл Йеттмар посвятил им книгу – переведенную, кстати, на русский язык – «Боги Гиндукуша». В книге этой упоминаются воины-шаманы, подобные скандинавским берсеркам – багадуры. Причем место багадура в братстве напрямую зависит от количества привезенных к родовому святилищу мусульманских голов – ну как тут не вспомнить наших Алешу Поповича, Илью Муромца, Михайлушку Игнатьевича и иных богатырей, торжественно привозящих на богатырскую заставу или княжеский двор надетую на копье голову Тугарина Змеевича, Жидовина, царища Уланища? А ведь в гиндукушских горах отродясь не бывало никаких таких татар! И тем более невероятно, чтобы настолько священное слово горцы-язычники позаимствовали у своих лютых врагов – тюркских мусульман. Осталось добавить, что кяфиры, как и скифы, и осетины, принадлежат к иранской группе языков.
Роль скифов и сарматов в духовной жизни славян отмечалась не раз – тут и Симаргл, и Хорс, и даже само слово «бог». Возможно, восходит это к еще более древним временам, когда в Северном Причерноморье обитали дальние предки индоиранцев – и в том числе гиндукушских кяфиров. Не зря же на Украине еще недавно жила память о праведных «рахманах» – брахманах. Во всяком случае, такая скифо-сарматская или древнеарийская версия происхождения слова «богатырь» кажется мне гораздо более вероятной, чем объяснение, будто русский народ заимствовал название для героев своих былин, тех самых героев, что считали за главный подвиг «не оставить татар и на семена», у врагов и угнетателей – ордынцев. Скорее уж, тюрки и монголы, вытеснившие из степей Евразии арийских кочевников, позаимствовали у них, наряду с многими другими, и это слово.
А то, что оно появилось в источниках только после татар и применялось иной раз к ним, тоже объяснимо – православная церковь, в чьих руках находилась в ту пору любая книжность, не особенно разбирала «поганых». В результате в «Сказании о Мамаевом побоище» Мамай молится Перуну и Хорсу, а «поганые» князья, в XIV–XV веках пришедшие на службу к московским государям и крестившиеся, несмотря на явно славянские имена – Ждан, Будимир, Ярослав, – попадают в родословные своих потомков, российских дворян, как «татары». Вот и русское языческое слово в церковных летописях перешло на татар. В домонгольское же время, когда церковь была еще слаба, она просто старалась замалчивать все языческое, не упоминать о нем лишний раз.