Правда, случаи такие бывали не часто, только в те дни, когда к хозяину приходил купец Абросимов напомнить, что скоро срок уплаты по векселю. Мол, не забывай, Михаил Петрович, а то вексель в протест сдам. В таких случаях Михаил Петрович начинал изворачиваться:
— Подожди, дорогой Онуфрий Степанович, недельку. Выкуплю.
Иногда тот шел на риск и на недельку просрочивал векселек рублей на пятьсот. С коммерческой точки зрения это было, конечно, опасно, так как просроченный вексель терял силу и ничего не стоил, а сам векселедатель мог его не взять или предложить половину, а то и четверть суммы. Но у Онуфрия Степановича Абросимова, известного мануфактурщика и тоже купца второй гильдии, были доверительные отношения с Михаилом Петровичем Припусковым, последний всегда выкупал у него и просроченные векселя. Правда, со сроками душу выматывал, и Онуфрию Степановичу не раз приходилось заходить в магазин Михаила Петровича и напоминать ему о задержке. Каждый его приход сопровождался задушевной беседой и выпивкой за кулисами магазина. К таким беседам Ванюша и должен был приносить «жулика» — одну восьмидесятую ведра водки, бутылку разливного белого кахетинского, сливочного масла и кетовой икры по четверти фунта. Купцы закусывали, мирно беседуя на разные торговые темы, все больше жалуясь на свою судьбу. Мол, торговля идет вяло, покупателей мало, а отсюда, дескать, какая прибыль, концы с концами еле удается сводить!
— Вот и прошу тебя, — жалобным тоном говорил Михаил Петрович, — дорогой Онуфрий Степанович, подожди еще пару неделек.
— Да ведь уже вексель будет просрочен, — низко басил Онуфрий Степанович.
— Но он уже и так просрочен, — напоминал Михаил Петрович.
И на этом дело кончалось. Лишь блеснет Онуфрий Степанович зло глазками, очевидно думая про себя: «Ишь, бестия, помнит, что срок векселю просрочен». А вслух скажет:
— Ну, стоит ли о сроках говорить, дорогой Михаил Петрович? Мы ведь русские люди и должны друг друга поддерживать. Но все же копеечка, друг, любит счет.
И собеседники, крякнув слегка после рюмки водки, брались за икру.
Когда купцы расходились, Ванюша убирал со стола и, если что оставалось, доедал, а, убирая бутылки, допивал, что было на донышке. Водка неприятно жгла горло, а вот кахетинское вино нравилось — такое приятное, кисловатое на вкус.
Как-то, давая сдачу покупателю, хозяин вспомнил, что у него в кармане пальто осталась какая-то мелочь после трамвая. Михаил Петрович тоже пользовался иногда трамваем и, давая рубль или полтинник кондуктору, сдачу небрежно опускал в карман пальто и по своей рассеянности забывал об этом, пока деньги не звякнут в кармане.