***
Андрей смахнул со лба выступившие капли пота и непроизвольно облизал сухие губы. Сейчас ему уже по-настоящему хотелось есть и пить. Только, к сожалению, среди его скудных находок не было не еды, ни воды.
Не прошло и трех часов, как он выбрался из того погибшего убежища, но он окончательно убедился, что это здание на самом деле является институтом, в котором он когда-то работал. Только больше и значительно перестроенное. Во время своего скитания ему повезло наткнуться на лабораторию, где раньше он проводил расчеты. Правда, он мог вспомнить небольшую белую комнату, заставленную вдоль стен высокими белыми шкафами с таблицами и статистическими справочниками, а здесь та же табличка «Лаборатория теории мгновенных перемещений» висела на дверь, ведущей в обширный зал. К его великому сожалению, от аппаратов, что там находились, не осталось ничего, кроме металлолома и какой-то трухи. Столы с компьютерами валялись перевернутыми и сломанными, дисплеи были сорваны со стен и разбиты. Словно там буйствовало какое-то чудовище, выпускавшее свою ярость на окружавшие его предметы.
Андрей нашел в углу даже запыленную памятную табличку с его именем. Там было сказано, что когда-то в этой лаборатории работал человек, пожертвовавшей своей жизни во имя науки. Дальнейшее он уже прочитать не смог из-за застилавших глаза слез. У него было примерно такое ощущение, как у героя одного из произведений Шолохова, вернувшегося домой и увидевшего, что ни дома, ни семьи уже больше нет. Только воронка, оставшаяся от падения немецкой авиабомбы. Правда, у Андрея положение было еще хуже – у него погиб не только дом, но и весь окружающий мир. Больше ему не хотелось копаться среди развалин. Не столько из-за возможных монстров, которые могут здесь объявиться, сколько из-за боязни найти что-то еще, способное ранить его сердце.
Поправив на спине сумку, больно резавшее плечо, он решил, что хватит здесь блуждать и пора найти выход. Жаль только, что это оказалось гораздо легче решить, чем выполнить. Для начала оказалось, что здание находилось не целиком на поверхности. Часть этажей, наверное, даже больше половины, была засыпана землей и песком. Откуда они тут взялись, Андрей даже представить не мог. Если не брать в расчет предсказания группы людей, обещавших, что наступит потепление, которое перерастет в глобальное изменение климата, в результате чего моря и реки высохнут, и останется одна пустыня. Ему так и представился вид наполовину похороненной в песках Москвы. И только караваны верблюдов, сопровождаемые угрюмыми путешественниками в чалмах, будут способны добраться до этих мест.