– Малыш, твоя жизнь изменится навсегда. Ты окажешься на дне и никогда уже не сможешь подняться наверх. Зачем тебе это? Я не верю, что ты так влюблена в меня, что ради меня готова перечеркнуть свою жизнь.
– Дело не в тебе. Я не хочу больше такой жизни, какая у меня есть.
– Ты не станешь ненавидеть меня за то, что я отобрал у тебя все, что ты имела?
– Нет, – пообещала я.
Алессандро отошел от меня и задумался. Видно было, что он сомневается. Да и я, по правде говоря, сомневалась в душе: правильно ли поступаю, убегая из теплого уютного дома.
– Сделаем так, – наконец произнес цыган, – завтра днем мы не увидимся. Но я приду сюда в одиннадцать вечера и буду ждать тебя ровно час. Наш караван к этому времени уедет уже далеко, но на моей лошади мы быстро его догоним. Если ты не передумаешь, то приходи. Я прожду час, после чего уеду, и больше мы не увидимся. Если ты передумаешь, то не приходи, даже чтобы сказать мне это. Я все пойму.
Я смотрела на него, такого уверенного в себе, такого загадочного и такого красивого. С ним я была другой. Я зависела от Алессандро, и я это чувствовала, как чувствовала и то, что эта зависимость может погубить меня.
– Согласна, – ответила я.
– Тогда иди домой и подумай обо всем, – сказал цыган.
– Хорошо, – сказала я и направилась к другому концу поляны, откуда можно было выйти на дорогу, ведущую к дому. – Но я не прощаюсь с тобой, – обернувшись, сказала я, – и приду завтра.
И я пришла.
* * *
Было несложно убежать из дома, было сложно на это решиться. Всю дорогу от поляны до Солнечного Ларца я размышляла, стоит ли игра свеч. Но, будучи очень юной, не знающей жизни и даже не догадывающейся об опасностях, которые меня поджидают, я была полна решимости бежать. Так и не выяснив для себя окончательно, от чего же на самом деле бегу, я была готова распрощаться с домом. Мне как-то не верилось, что этим побегом я навсегда закрываю двери в свое прошлое, в свой дом и свою семью. И я не хотела даже думать о том, что меня могут просто не пустить на порог, если я все же надумаю вернуться.
Дома я поднялась к себе в комнату и кинулась к стоявшей на комоде шкатулке. У меня не было денег, но имелись кое-какие украшения, которые, конечно же, не стоили дорого, но мне казалось, что это лучше, чем ничего. О том, что взять из вещей, я решила подумать после ужина. Мне было семнадцать, и в голове у меня гулял шальной ветер.
На следующий день после ужина, когда все разошлись и часы пробили уже полдесятого, я поняла, что нужно подниматься к себе и собирать вещи. Из-за своей глупости и наивности я решила надеть на себя все самое красивое, а теплую и практичную одежду оставила в шкафу. Когда кое-какие вещи были собраны, я завернула их в простыню, и у меня получилось что-то наподобие довольно легкого небольшого мешка.