Не надо было этого говорить. Что было, то было, и нечего раз за разом к этому возвращаться, позволяя призраку двух злосчастных дней постоянно витать над своей жизнью. Но слово, как известно, не воробей.
– Я понимал, что ничего не могу знать наверняка, – медленно ответил он. – Если ты имеешь в виду, собирался ли я играть по правилам Лауры, то, разумеется, нет. Но разбираться в деталях пришлось по ходу дела. На тот момент меня в первую очередь интересовало другое.
– Что?
Адриан выпустил мои руки и сел рядом, вытирая о траву перепачканные мазью пальцы.
– Помнишь, ты спросила, долго ли длится агония при повешении?
Я кивнула.
– Знаю, это был очень глупый вопрос, – поспешила признать я.
– Не знаю, глупый или нет, но у меня внутри что-то оборвалось, когда ты это спросила, – сказал он, глядя на кострище невидящим взглядом. – Я тогда поклялся себе, что сделаю все, чтобы тебя вытащить, даже если для этого мне придется надеть себе на шею сразу две петли. А когда пришла Лаура, было очевидно, что другого такого шанса не представится.
Выходило, что ради меня он женился на другой. Неясно было одно: испытывать ли мне в этой связи угрызения совести или же попросту его придушить? А может быть, одно другому не мешает?..
– Ну что ж, у этого брака есть как минимум одно достоинство, – оптимистично заключила я.
– Не подскажешь какое?
– Всем девушкам, с которыми ты теперь будешь знакомиться, я смогу без зазрения совести сообщать, что ты женат.
– А ты так уверена, что их это оттолкнет? – рассмеялся он.
– Так я же буду еще и сообщать, на ком именно.
– Ты этого не сделаешь! – ужаснулся Адриан.
– Еще как! С недавних пор я стала очень жестокой.
– Какое совпадение: я тоже. Придется нам держаться друг друга, тем более если ты собираешься распугивать всех девушек в округе.
Я вздохнула и пересела в сторону, получив таким образом возможность опереться спиной о березовый ствол. Опять я подняла тему, о которой лучше было бы просто не говорить.
– Это в любом случае ненадолго.
Адриан ничего не сказал, но вопросительный взгляд красноречиво требовал ответа.
– Я еще, конечно, не видела своего отражения в зеркале. Но прекрасно понимаю, во что меня превратили.
– Ты о чем?
– Вот только не делай из меня дурочку, ладно? Я этого не люблю. – Теперь я начинала по-настоящему злиться.
– Ты что, так беспокоишься из-за этой царапины? – дошло до него.
– Если ты думаешь, что я могу из-за него не беспокоиться, значит, ты ничего не понимаешь в женщинах, – перешла в нападение я. – Можешь считать, что весь твой богатый опыт пошел коту под хвост. Я прекрасно знаю, что эта рана меня изуродовала, и с этим уже ничего не сделаешь. И не прикидывайся, будто этого не видишь. Ты сам же первый не станешь долго это терпеть.