– Так как, позовем Марту и будем лечить твою память? – продолжал Уилл. Пит по-прежнему молчал. – Или, может, все намного проще? Может, тебе просто хорошо заплатили за то, чтобы всех нас подвел?
– Да что ты, Уилл, какое заплатили? – Пит попытался отступить назад, но тут же наткнулся на плечи Беса и Теда. – Просто задумался и ошибся, с кем не бывает?
– Со мной что-то ни разу не бывало, – сквозь зубы заметил Тед.
Уилл сделал Бесу знак, тот охотно обошел Пита и принялся обыскивать его одежду. Много времени на это не ушло. Запустив руку Питу за пазуху, Бес извлек оттуда компактный серый кошель. Подбросил его на ладони и уважительно присвистнул: монеты приятно звякнули, да и вес содержимого оказался внушительным. Бес передал деньги Уиллу. Развязав кошель, тот высыпал на ладонь несколько золотых монет. Видно было, что внутри оставалось существенно больше.
– Кажется, тридцать серебреников успели основательно подняться в цене, – констатировал Уилл, ссыпая деньги обратно в мешочек. – Ну что ты теперь скажешь?
Пит, покрасневший до самых кончиков ушей и дышавший так тяжело, как если бы только что бегом пересек весь лес, говорить особенно не рвался. Больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас как можно дальше от лагеря. Но Бес и Тед, да и большое количество собравшегося на поляне народа, не давали ему такого шанса.
– Ты знаешь, как у нас наказывают за предательство? – негромко спросил Уилл. – Я понимаю, наша жизнь совсем непростая. Тем более тяжело бывает время от времени держать в руках большие деньги, при этом не имея возможности потратить их на собственное благополучие. Но никто не заставлял тебя выбирать такую жизнь. В любой момент ты мог просто уйти, добраться до соседнего графства и под новым именем начать все с нуля. Вместо этого ты предпочел всех нас продать.
– Я никого не продавал, Уилл, о чем ты говоришь?! – попытался возразить Пит.
– Ну да, и люди шерифа просто решили пожертвовать тебе десяток-другой золотых по доброте душевной, – подхватил Бес.
– Что еще ты успел сделать, чтобы заработать эти деньги? – спросил Уилл. – Рассказал, где находится лагерь? Предупредил о наших планах?
– Да ничего подобного я не делал, клянусь! – завопил Пит. – Ну сам посуди, если бы я рассказал им о лагере, они бы давно уже были здесь! Уилл, честное слово, я не предатель! Я бы никогда в жизни не предал ни тебя, ни кого-то из ребят! Но эти двое, Уоллес и девчонка, – они чужаки. Они избалованные городские, они не одни из нас! Так чего же ради мне было отказываться от таких деньжищ?
– В чем-то ты прав, они не одни из нас, – медленно ответил Уилл, вызвав тем самым ропот неодобрения со стороны герцогских воинов, окружавших Роуена. Недовольство солдат разбойник оставил без внимания. – Вот только что-то не припомню, когда это мы объявляли войну горожанам? Эти «избалованные городские» – враги наших врагов. И так же, как и каждый из нас, объявлены вне закона. А ты выдал их людям шерифа, отправив тем самым на верную смерть. «Один из нас» не вправе так поступать. Это – предательство и несмываемый позор для нас всех. А наказание для предателей у нас только одно – смерть.