Разбойник брать своих слов назад не стал, но замолчал.
Посетители поспешно покидали трактир. Стало шумно, с некоторыми из дам случилась истерика. Оливия потребовала, чтобы Адриан немедленно отвез ее домой.
– Я должен дождаться стражников, – возразил он. – У них наверняка будут вопросы, да и этих надо передать из рук в руки.
– Мне нет никакого дела до стражников, – срывающимся голосом заявила Оливия. – Я хочу немедленно оказаться дома. Это ты виноват, ты привел меня в это ужасное место!
– Действительно, очень непредусмотрительно с моей стороны не догадаться, что сюда нагрянут грабители, – пробормотал Адриан.
– Вот именно! – Оливия не заметила иронии или не захотела заметить. – А сейчас ты еще и вынуждаешь меня задерживаться здесь дольше, чем это необходимо!
– Оливия, дорогая, ты можешь поехать вместе с нами, – вмешалась подруга Оливии, бросая на Адриана укоризненный взгляд.
– Вот видишь! – с энтузиазмом подхватила девушка. – Если ты не увезешь меня отсюда сейчас же, я уеду вместе с Агатой!
– Очень хорошо, – настала очередь Адриана проявить мнимую рассеянность и не заметить угрозы, недвусмысленно прозвучавшей в словах Оливии. – Агата, отвезите ее домой, я полностью на вас полагаюсь.
– Ах так!
Взбешенная Оливия вышла из трактира, громко стуча каблуками. Агата бросила на Адриана еще один укоризненный взгляд и в сопровождении своего кавалера поспешила следом за подругой.
Я тоже решила подождать прихода стражи. Мне было интересно, как назовет себя предводитель грабителей при появлении хранителей порядка, а главное – во что именно те поверят. Но сначала я вышла на улицу и осмотрелась. На душе было неспокойно. Грабители появились в трактире почти сразу после того, как его покинул Мэтью. Парень, конечно, успел здорово меня достать за сегодняшний вечер, но мне было бы крайне больно узнать, что с ним случилось что-то по-настоящему плохое.
Долго тревожиться мне не пришлось. В стороне от входа, прямо на голой земле сидел Мэтью. Он мирно спал, крепко обнявшись с тонким сосновым стволом и улыбаясь во сне.
Возвратившись в трактир, я принялась обрабатывать одному из разбойников рану на руке. Тот бесконечно дергался, кричал, жаловался на невыносимую боль. На мой взгляд, налицо были признаки повышенной чувствительности, особенно для человека, ступившего на такой скользкий путь, как промысел грабежом.
– Да брось ты его рану, – громко посоветовал Адриан. – Какая теперь разница, его все равно завтра повесят.
Преступник закатил глаза и потерял сознание. После этого ничто не мешало мне спокойно закончить перевязку.