Волнение Ольги усилилось. И ей, обычно спокойной и трезвомыслящей, всегда изыскивающей полезную для одной себя выгоду, это состояние было непривычно. Но одно она поняла: что бы ни решил, исходя из сложившейся ситуации, Полиевкт, она все одно примет новую веру. Ей без этого нельзя. Невозможно. Ей нужно это покаяние, чтобы не жить с той скверной, какая накопилась в душе.
Полиевкта все не было, и Ольга, устав ждать, решительно шагнула к двери. Но не успела она распахнуть тяжелые створки, как встретилась с патриархом лицом к лицу. Он улыбался.
– Да свершится воля Божья! – торжественно и в то же время радостно произнес он. – Ты будешь крещена, Эльга Русская! Но перед тем как сообщишь об этом базилевсу, поставишь ему одно условие.
И в его только что лучившихся радостью глазах появилась некая хитринка.
Базилевс волновался, потому что Ольга все не приезжала в Палатий. Встреча с ней была ему нужна, как воздух, как глоток свежей воды, ибо он почти изнывал в том враждебном окружении, в каком неожиданно оказался. Они все были против него: рыдающая Елена, возмущенный сын Роман, даже гневно топнувшая ножкой Феофано, никогда бы не вошедшая в императорскую семью без его милостивого соизволения. Константина увещевал мудрый евнух Иосиф Вринг, грубо выговаривал ему Никифор Фока. Еще не появился патриарх, осуждения которого верующий Константин ожидал и страшился. Но отступать он не собирался. Даже уже подумывал, как и с кем станет говорить, кого чем подкупит или устрашит, когда начнет настаивать на своем решении сочетаться браком с архонтессой. Но одно не давало ему покоя: почему не едет сама Эльга? Несмотря на всю важность и уверенность в своей богоизбранности, император уже готов был сам отправиться в предместье у монастыря Святого Маманта и требовать от нее ответа.
И тут наконец доложили, что русская княгиня прибыла в Палатий в сопровождении Полиевкта. Это обрадовало Константина. Если Эльга вместе с патриархом, значит, она и впрямь готова принять христианскую веру. И это почти знак, что она согласна стать его супругой.
Император пожелал лично встретить архонтессу в дворцовом вестибюле Халки – в этой большой приемной, являющейся главным входом в Палатий, где высокий купол был украшен цветными мозаичными изображениями великих правителей прошлого, капители поддерживающих колонн были позолочены, а стены отделаны пластинами слоновой кости. И тут он увидел идущую ему навстречу в развевающихся и мерцающих украшениями одеждах красавицу Эльгу, залюбовался ее покачивающимися при ходьбе длинными косами до колен, встретил взгляд ее огромных серых, как дымок благовоний, глаз. Константин даже не позволил ей приветствовать его полагающимся поклоном. Сам шагнул навстречу, взял ее за руки и произнес: