В его походке, лице, во всем его облике было нечто, показывавшее, что если его предприятие и увенчалось успехом, то не без ущерба для него лично. Корсар, быстро поднявшись при его приближении, тотчас потребовал у него рапорта.
– Белый абсолютно пьян, но негр либо колдун, либо у него железная голова.
– Я надеюсь, что вы отступили не слишком скоро?
– Отступление не могло произойти ни на минуту позднее, чем нужно.
Корсар пристально посмотрел на генерала, чтобы точно представить себе его состояние, а потом ответил:
– Хорошо! Теперь мы расстанемся до завтра.
Генерал постарался выпрямиться и повернулся к лестнице. Капитан не сделал замечаний по поводу пошатывания, и генерал решил, что спускается прямо, с высоко поднятой головой, хотя ноги заметно не слушались его.
Корсар взглянул на свои часы и, дав генералу время совершить свое отступление, тоже направился в свою очередь к лестнице и стал спускаться.
Нижние помещения корабля, не столь элегантные, как капитанская каюта, были убраны все же заботливо и аккуратно. В задней части корабля размещалось несколько кают для прислуги, сообщавшихся с офицерской столовой – по-морскому, с кают-компанией. С двух сторон от нее находились офицерские каюты, то есть спальни тех, кто имел честь пребывать на шканцах. За кают-компанией, ближе к носу, находились каюты младших офицеров, а против них – отряд, которым командовал тот, кого здесь называли генералом: этот отряд служил барьером между начальниками и рядовыми матросами не самого примерного поведения. Вообще каюты и все их расположение немногим отличались от обычного устройства военных кораблей, по силам и размерам соответствующих судну Корсара. Но Уайлдер обратил внимание на то, что перегородки, отделяющие каюты, были прочнее обычных и что тут же находилась гаубица для внутренних дел. Двери были необычайно крепки, и орудия, приготовленные для их забаррикадирования, свидетельствовали скорее о приготовлениях на случай войны, чем о простых мерах предосторожности. Мушкеты, пистолеты, сабли, полупики были размещены в гнездах и у дверей в таком количестве, что было очевидно: они здесь не только для красоты. Офицеры, несомненно, понимали, что их безопасность и дисциплина команды зависят и от влияния командиров, и от их способности противостоять им, а поскольку командный состав малочислен, необходимая бдительность и предосторожность чувствовались во всем.
В кают-компании Корсар нашел своего нового помощника, занятого изучением устава службы, на которую он только что поступил. Приближаясь к углу, где сидел молодой моряк, Корсар произнес откровенным, доверчивым и даже дружеским тоном: