– Я посмела обратиться к вам по поводу мнения, которое вы недавно высказали о корабле, готовом к выходу в море при благоприятном ветре.
– Вы говорите о «Королевской Каролине»? – легко подхватил Уайлдер.
– Кажется, он носит именно это название.
– Надеюсь, сударыня, – поспешно возразил он, – из того, что я говорил, у вас не зародилось никакого предубеждения против этого корабля. Могу вас уверить, что он построен из прекрасного материала и нет ни малейшего сомнения, что его капитан – человек очень опытный.
– Но вместе с тем вы считаете путешествие на этом корабле более опасным, чем на других, которые в ближайшее время выходят в море.
– Да, – твердо и уверенно заявил Уайлдер.
– И вы можете это доказать?
– Но лишь час назад я при вас изложил все даме, с которой беседовал.
– Дама сейчас отсутствует здесь. Да и плыть на этом судне будет не она, а вот мы с этой юной особой и наша служанка.
– Понятно, – Уайлдер не отрывал взгляда с хорошенького личика Гертруды.
– Вот я и хочу попросить вас еще раз объяснить нам, почему может оказаться опасным плавание на «Королевской Каролине».
Уайлдер даже покраснел под встревоженным внимательным взглядом миссис Уиллис, ожидавшей ответа.
– Угодно ли вам, сударыня, чтобы я повторил все, что говорил по этому поводу?
– Избавляю вас от этого, но убеждена, что у вас есть и иные причины это утверждать.
– Крайне трудно моряку говорить о судне, не употребляя технических выражений, этот язык, должно быть, совершенно непонятен особам вашего пола и вашего положения. Вы никогда не были в море, сударыня?
– Я бывала, и очень часто.
– В таком случае я надеюсь быть понятым. Вы должны знать, сударыня, что безопасность судна в значительной степени зависит от того, как высоко оно может держать свой правый бок. Это у моряков называется «ставить его стоймя». Я уверен, что вы отлично понимаете, какая при этом может угрожать опасность «Каролине», если она упадет на свой бимс.
– Действительно. Но тот же риск существует и на любом другом судне.
– Только если любое другое судно перевернется. Однако за много лет, что я плаваю, я лишь один раз столкнулся с таким бедствием. Кроме того, бушприт…
– Лучший из тех, что когда-либо выходили из рук кораблестроителя! – произнес сзади них чей-то голос.
Все трое обернулись и увидели невдалеке старого моряка, спокойно стоявшего на возвышении с другой стороны стены и опиравшегося на нее. Оттуда он наблюдал за тем, что происходило в саду.
– Я был у борта этого корабля, – продолжал он, – чтобы посмотреть на этот корабль, как этого желала де Лэси, вдова моего благородного командира и адмирала. Другие могут думать, что им угодно, но я готов принести присягу, что бушприт «Королевской Каролины» укреплен лучше, чем на всяком другом корабле, плавающем под британским флагом. И это не все, что я могу сказать в его пользу. Мачты легкие, бока прямые. Я стар и заполняю последнюю страницу в своем судовом журнале, следовательно, у меня нет и не может быть никакого интереса к тому или другому бригу. Но я считаю, что клеветать на крепкий, хороший корабль так же непростительно, как и злословить о благонравном христианине.