Тем не менее кровавые преступления жандармов скрупулезно описывались в специальном бюллетене, издававшемся по распоряжению генерала для «обмена опытом» между батальонами. Генерал даже самолично придумал гриф для этих бюллетеней: «Вечно секретно». Откуда ему было знать, что всего через несколько месяцев после создания жандармерии победивший народ сделает достоянием гласности эти «вечно секретные» материалы.
Генерал Димитров любил называть вверенные ему части жандармерии «войсками особого назначения». Первоначально они были сформированы из полицейских, проявивших себя в карательных акциях против патриотов. Однако оказалось, что полиция не может служить постоянным источником пополнения жандармерии. Попытки генерала пополнять жандармерию за счет армейских частей не принесли желаемого результата. Еще в апреле он вынужден был констатировать, что «личный состав некоторых батальонов не пополнился за последнее время ни на одного человека». В связи с этим генерал распорядился, чтобы командиры батальонов лично занялись вопросами пополнения, привлекая на службу в жандармерию прежде всего военнослужащих с националистическими убеждениями. К чести и к счастью нашего народа, до самой победы революции ни один жандармский батальон так и не сумел до конца заполнить свои штаты. Но, несмотря на нехватку убийц в жандармских частях, болгарский народ до сих пор помнит их зловещие дела, их жестокость и бесчеловечность…
Один из рабочих дней генерала Димитрова начался тревожно — минувшей ночью исчезла его дочь. Все усилия близких и знакомых разыскать ее оказались безрезультатными. По тревоге были подняты подчиненные генерала, запросы были посланы во все инстанции, где могли дать какие-либо сведения о пропавшей девушке. Наконец она была обнаружена в тюрьме, в камере предварительного заключения. Оказалось, что дочь генерала была арестована его же усердными жандармами, которых он столь старательно натаскивал быть бдительными и беспощадными. Взыграло любящее отцовское сердце — генерал возмутился и издал очередной приказ по жандармерии: «Тринадцатого числа сего месяца, вечером, после наступления полицейского часа, моя дочь была задержана вместе с одним моим близким знакомым. Вместо того чтобы подвергнуть штрафу и после этого отпустить, ее бросили в камеру к уголовным преступникам, где она и провела целую ночь. Считаю, что в данном случае чинами жандармерии продемонстрировано глупое истолкование существующих распоряжений, а их поведение явило собой образец грубости и твердолобости».
Не на шутку разгневался генерал на своих подопечных, когда дело коснулось его собственной дочери. Однако вряд ли он думал при этом о зверствах, чинимых жандармерией по всей стране, о расправах и поджогах, о тех молоденьких девушках, зверски убитых его «культурными войсками особого назначения» возле сельского поселка.