– Но разве полковник Брэндон не знал о намерении сэра Джона поговорить с вашей мамой от его имени? Он никогда не признавался вам в своих чувствах?
– О нет, нет! Но если бы мама не стала возражать, то он, разумеется, был бы в восторге. Он видел меня потом раза два, я тогда еще в школе училась. Впрочем, счастливее, чем сейчас, я бы не могла быть. Мистер Палмер именно такой мужчина, какие мне нравятся.
На следующий день Палмеры вернулись в Кливленд, и два бартонских семейства снова оказались предоставлены сами себе. Однако это длилось недолго. Элинор еще не успела выбросить из головы своих последних знакомых. Она все еще продолжала удивляться тому, что Шарлотта столь счастлива, причем без всякой видимой причины, а мистер Палмер, человек явно не без способностей, ведет себя так бесхитростно, если не сказать глупо. Она искренне недоумевала, как часто муж и жена совершенно не подходят друг другу. От этих мыслей ее отвлекла очередная затея сэра Джона и миссис Дженнингс, которые не останавливались ни перед чем в своей страсти к большому обществу. Они и обеспечили Элинор новыми знакомствами, а значит, новыми предметами для наблюдения.
В то утро во время прогулки в Эксетер сэр Джон и миссис Дженнингс встретили двух юных леди, которые, к немалому удовольствию миссис Дженнингс, оказались ее дальними родственницами. Последнего оказалось достаточно, чтобы сэр Джон немедленно пригласил их погостить в Бартон-Парке, как только они закончат свои дела в Эксетере. После этого как-то сразу выяснилось, что в Эксетере юных дам уже ничего не удерживает, и леди Мидлтон оказалась ввергнутой в немалую тревогу, услышав по возвращении от сэра Джона, что ей предстоит сомнительное удовольствие принимать двух незнакомых девиц. Она терпеть не могла гостей, которых никогда прежде не видела и чья аристократичность или хотя бы более или менее приемлемая благовоспитанность вызывали сомнения. Заверения ее мужа и матери в подобных случаях не стоили ровным счетом ничего. Родственные связи между ними лишь ухудшили положение. Миссис Дженнингс очень старалась успокоить дочь, однако, к несчастью, выбрала для этого далеко не лучшие аргументы, посоветовав ей не обращать особого внимания на внешность, поскольку все они являются родственницами, а значит, должны быть терпимыми друг к другу.
Отменить приезд гостей уже было невозможно, поэтому леди Мидлтон, будучи светской и хорошо воспитанной дамой, философски смирилась с неизбежным. Она лишь кротко и мягко напоминала мужу о своем неудовольствии не более пяти-шести раз на дню.