Молодые люди отправились на свое прежнее место. Джон Торп, между тем, опять куда-то пропал, и Кэтрин, томимая желанием вновь увидеть мистера Тилни и снова испытать приятное волнение от его расспросов, отправилась к миссис Аллен и миссис Торп так быстро, как только могла, в надежде, что молодой человек все еще стоит на прежнем месте; увы, надежда эта не оправдалась
Миссис Торп, спеша с похвалой в адрес сына, поинтересовалась:
– Надеюсь, твой кавалер оказался приятным?
– Конечно, мадам.
– Я так рада. Джон великолепен, не правда ли?
– Ты видела мистера Тилни, дорогая? – спросил подопечную мистер Аллен.
– Нет, а где он?
– Да вот только что был здесь с нами, но, видимо, устал от скуки и отправился танцевать. Поэтому я тебя и спросил, не встретился ли он тебе по дороге.
– Куда же он мог подеваться? – беспокоилась Кэтрин, оглядываясь вокруг и в ту же минуту заметив мистера Тилни, который вел какую-то девушку на танец.
– Ах, у него уже есть партнерша!
– Как жаль, что это не ты, – вставила миссис Аллен, и после недолгого молчания добавила: – он такой приятный молодой человек.
– Вы правы, миссис Аллен, – довольно улыбнувшись, подтвердила миссис Торп. – Должна сказать, несмотря на то, что я мать ему, он и вправду самый приятный молодой человек на свете.
Столь неуместная реплика озадачила бы многих, но только не миссис Аллен, которая, поразмыслив несколько мгновений, прошептала на ухо Кэтрин:
– Она думает, что мы говорим о ее сыне.
Досада и отчаяние душили Кэтрин. В самый последний момент она упустила то, что так долго искала. Вскоре подошел Джон Торп.
– Я полагаю, мисс Морланд, нам следует снова пройтись в джиге.
– Ах, нет, – ответила барышня, все еще находившаяся в мрачнейшем расположении духа, – мы с вами танцевали уже дважды, я утомлена и больше танцевать не собираюсь.
– Неужели? Тогда давайте просто прогуляемся и посмотрим на людей. Я покажу вам самых больших чудаков в этом зале – моих младших сестер и их ухажеров, – я смеюсь над ними весь вечер.
И вновь Кэтрин извинилась, и молодой человек отправился смеяться над сестрами в одиночестве. Конец вечера принес сущие мучения: мистер Тилни не присоединился к ним во время чая, ухаживая на другом конце стола за своей новой партнершей. Джеймс и Изабелла были столь сильно увлечены собственной беседой, что у последней для подруги нашлось достаточно времени лишь на улыбку, поцелуй и единожды произнесенное «дорогая Кэтрин».
Последующие события того вечера лишь усилили горечь разочарования Кэтрин. Все в этом зале как-то вдруг ей опротивели, вследствие чего возникло стойкое желание поскорее отправиться домой. Приехав, наконец, на Пултни-стрит, девушка обнаружила, что страшно голодна; наевшись, она почувствовала слабость и дремоту. Как только Кэтрин легла, то сразу же погрузилась в глубокий сон, который длился не меньше девяти часов, и от которого она пробудилась в отличном настроении, бодрая и полная самых приятных надежд. Первым ее порывом было продолжить знакомство с мисс Тилни, и почти сразу же Кэтрин отчего-то подумалось, что она найдет ее в полдень, в бювете. Источник сулил встречу со всеми вновь прибывшими в Бат, а здешние залы уже зарекомендовали себя как самое подходящее место для демонстрации женских красот, для предания дружбе интимности и задушевности, для тайных интриг и безграничной доверчивости; поэтому Кэтрин вполне оправданно полагала найти в этих стенах еще одного друга. Таким образом, наметив себе план на утро, после завтрака она уселась за чтение, чтобы, как только пробьет час, отправиться на прогулку. На оставшееся до этого время девушка поручила себя миссис Аллен, чья полная неспособность по-настоящему думать была такова, что та никогда не говорила действительно много, но в то же время и не закрывала рта, поэтому, если, сидя за рукоделием, ей случалось потерять иголку, порвать нитку, услышать проезжающий по улице экипаж или заметить пятнышко у себя на платье, она тут же сообщала об этом вслух, и не важно, был ли при этом кто-нибудь в комнате, чтобы ей ответить.