– А кого-нибудь еще из знакомых вы видели?
– Мы решили свернуть на Кресцент и там столкнулись с миссис Хьюс и мистером и мисс Тилни.
– Правда? Вы с ними разговаривали?
– Да, мы гуляли вместе полчаса. Они все же такие милые люди. Мисс Тилни была в восхитительном пестреньком платье. Из всего, что я уже видела, мне кажется, у нее прелестный вкус. Миссис Хьюс так много рассказывала нам о своей семье!..
– И что же она рассказала?
– О, всего и не упомнишь – ведь больше она ни о чем и не говорила.
– Она сказала вам, из какой части Глостершира приехала?
– Да, кажется, но я уж не помню. Но все они очень милые люди, и очень богатые к тому же. Миссис Тилни, в девичестве Драммонд, была ее одноклассницей и унаследовала целую кучу денег. Когда она вышла замуж, отец дал ей двадцать тысяч и еще пятьсот фунтов сверх того на подвенечный убор. Миссис Хьюс сама его видела, когда тот забирали из мастерской.
– А мистер и миссис Тилни сейчас тоже в Бате?
– Думаю, что да, хотя я не совсем уверена. Кажется, я припоминаю, что оба они уже умерли, по крайней мере, мать; да, я уверена, что миссис Тилни умерла, потому что миссис Хьюс рассказала мне о каких-то немыслимо дорогих жемчугах, которые мистер Драммонд подарил дочери на свадьбу, и что теперь они у мисс Тилни, и что перешли они к ней по наследству от матери.
– А молодой мистер Тилни, он единственный сын?
– Я не совсем уверена, дорогая, но сдается мне, что это так; в любом случае, миссис Хьюс говорит, что он прекрасный молодой человек с блестящими перспективами.
На этом Кэтрин расспросы прекратила. Она услышала уже достаточно, чтобы понять, что большего от миссис Аллен не добиться, и что ей самой страшно не повезло упустить такую удобную встречу сразу с обоими Тилни. Явись ей об этом знамение, ничто на свете не заставило бы ее поехать на эту глупую и пустую прогулку; теперь же ей оставалось только сожалеть и в мыслях оплакивать утрату, четко осознавая при этом, что путешествие было вовсе не таким уж приятным, а Джон Торп – далеко не милым джентльменом.
Аллены, Торпы и Морланды встретились вечером в театре; Кэтрин с Изабеллой сели рядом, и у последней наконец-то появилась возможность обрушить на подругу шквал многих тысяч новостей, которые она так тщательно собирала и приберегала в течение столь невыразимо долгой их разлуки.
– Боже праведный, любимая моя Кэтрин, ты ли это, наконец? – воскликнула мисс Торп в адрес девушки, входящей в ложу. – А вы, мистер Морланд, – обратилась она к сидевшему с другой стороны молодому человеку, – не надейтесь даже, что я заговорю с вами еще хотя бы разок до конца вечера. Голубушка моя, как ты жила все эти